Дар

Однако чтобы он ни делал, о чем бы ни думал, как бы мысленно ни звал его, вглядываясь в глянцевую поверхность елочного шара, призрак не приходил. Марк выключил фонарь, зажег несколько толстых свечей, даже положил перед собой листок и карандаш на случай, если призраку будет проще связаться с ним письменно, но и это не помогло. Оставалось только воспользоваться спиритической доской, чего он никогда раньше не делал. Как раз ее он и рисовал на большом грунтованном картоне, который прихватил с собой в родительский дом в надежде сделать какие-нибудь наброски, если вдруг посетит вдохновение, когда услышал скрип двери, ведущей на чердак. Неужели опять Франц? Вчера же вроде извинились друг перед другом, помирились и все такое, чего ему еще надо?

Однако это оказался не Франц. Спустя несколько секунд в неверном свете свечей появилась маленькая копия Франца – Алекс. Увидев, что Марк смотрит на него, он нерешительно замер и улыбнулся.

– Можно к вам?

Марк недовольно закусил губу. Отвлекаться от своего занятия не хотелось.

– Я немного занят.

Алекс подошел ближе и посмотрел на часть букв, которые он уже успел вывести черной краской.

– Папа сказал, что вам понравился мой рисунок.

– Он действительно очень хороший, – нетерпеливо кивнул Марк. Когда же он уйдет? – У тебя есть талант, советую записаться в художественную школу.

– Мама против того, чтобы я рисовал.

Марк вздохнул, положил кисть на край стола и посмотрел на Алекса уже без раздражения. Он прекрасно знал, почему Белль против.

– Знаешь, мои мама и папа тоже были когда-то против, – признался он. – Но меня это не остановило. И я не жалею. Ты, конечно, можешь послушать свою маму, учить ненавистную математику и стать довольно посредственным юристом или кем там хотят твои родители. А можешь послушать себя и заниматься тем, что нравится тебе.

– А если из меня не выйдет такого хорошего художника, как вы?

– По крайней мере ты будешь знать, что попробовал.

Алекс неожиданно улыбнулся и посмотрел на незаконченную доску.

– Что вы делаете?

– Рисую спиритическую доску, – честно признался Марк, от чего у Алекса тут же загорелись глаза.

– Чтобы вызвать привидение?

– Типа того.

– А можно мне остаться и посмотреть?

– Нет, тебе пора в постель.

Алекс сложил руки в умоляющем жесте, мгновенно став похожим на обыкновенного одиннадцатилетнего ребенка, которого гложет любопытство.

– Ну пожалуйста, дядя Марк!

Марк вдруг поймал себя на мысли, что ему приятно внимание племянника. Он не считал его своим сыном, и не любил так, как любил Гретхен, но осознание того, что он не скривился в презрительной ухмылке и не заявил, что призраков не существует, отчего-то грело душу.

– Ладно, – сдался он. – Но при одном условии. Даже при двух.

– Все, что скажете, – заверил его Алекс.

– Во-первых, ты будешь молчать и не мешать, а во-вторых, перестанешь мне выкать и звать дядей. Просто Марк и на ты.

Он видел, что Алекс смутился, однако согласно кивнул. Пока Марк дорисовывал доску, Алекс послушно сидел в соседнем кресле и молча следил за его движениями. Он явно хотел что-то сказать, но, как и обещал, старался не мешать. Марк дорисовал буквы, немного помахал руками над доской, помогая краске подсохнуть, а затем посмотрел на племянника.

– Ты что-то хотел спросить?

Тот кивнул.

– Я хотел спросить, вы… ты и правда их видишь?

– Призраков? Правда.

– А какие они? На что похожи?

Марк неопределенно пожал плечами.

– Когда как. Если недавно умершие, то похожи на людей. А если давно, то напоминают скорее тень или отражение в воде. Такие… прозрачные и невесомые.

– И ты можешь разговаривать с ними?

– Не всегда, но чаще да. Иногда им легче писать. А иногда вот приходится пользоваться доской. – Марк указал на расписанный картон на столе.

Алекс понимающе кивнул и со страхом и восторгом одновременно огляделся по сторонам. Марк порадовался, что выключил электрический свет, оставив лишь несколько толстых свечей. Их мерцающий свет придавал чердаку таинственный вид, отбрасывал на покатые стены необычные, пугающие тени мебели и их самих, наверняка еще больше усиливал впечатление от происходящего.

– Я недавно слышал, как мама и папа ругались, – вдруг признался Алекс. – О тебе.

– Обо мне? – Марк удивленно посмотрел на него, решая, стоит ли через ребенка узнавать подробности, однако любопытство оказалось сильнее благородства. – И что же они говорили?

Алекс замялся на мгновение, но затем все же признался:

– Мама кричала, что ты сумасшедший. Что ударился головой и тебе надо жить в психушке, потому что люди, которые слышат голоса, живут там. И что мы не поедем в Россию, чтобы не встречаться с тобой.

Марк хмыкнул, даже не удивившись.

– А что сказал на это твой отец?

– Что ты его брат и просто любишь внимание.

Марк еще несколько секунд рассматривал в полутьме чердака Алекса, узнавая в нем и семейные черты всех Веберов, и собственный любопытный взгляд, и прохладную сдержанность Франца, а затем вздохнул и сел чуть прямее.

– Ладно, пора начинать.