Дар

– Вот так-то лучше. – Она посмеялась. – А вы сегодня такой обворожительный – я вас просто не узнаю.

– В каком смысле?

– Обычно вы такой суровый. Я хочу сказать, с людьми. Потому что с лошадьми вы всегда предупредительны и терпеливы.

– Я научился этому у отца: он ненавидит людей и любит лошадей.

– А мне он при встрече показался весьма обходительным.

– Да уж, он наверняка расстарался. Но иногда он настоящий сукин сын!

– Мне трудно в это поверить.

Мигель подался к ней через столик.

– Позвольте рассказать вам одну историю. Однажды, еще совсем мальчиком, я поехал на его любимой кобыле Аманте, не попросив у него разрешения. А отец и впрямь наглядеться на нее не мог. А я, хоть и был еще мальчиком, буквально взбесился из-за того, что не мог ездить на ней с таким же мастерством, как отец. И я исхлестал ее плетью. Аманта, привыкшая к ласковому обращению со стороны отца, взбрыкнула и мне пришлось сильно взять ее под уздцы, чтобы заставить себя слушаться. И как раз в это время появился отец. «Прочь с этой лошади!» – заорал он. Я спешился, а он поначалу не обратил на меня никакого внимания. Он потер нос Аманте, что-то нашептал ей на ухо и, кликнув одного из конюхов, распорядился увести ее. Потом повернулся ко мне. Вырвал плетку у меня из рук и хлестнул меня по лицу.

– Он поднял на вас руку?

– Он хлестал меня, пока не выбился из сил. А потом сказал: «Запомни, у человека есть выбор, а у лошади его нет».

– И это научило вас деликатно обращаться с лошадьми?

– Это научило меня ненавидеть собственного отца. Когда меня избивал, я ощущал себя скотиной, у которой нет возможности дать сдачи обидчику. Но тогда, впервые в жизни, я на собственной шкуре испытал, что же на самом деле чувствует лошадь. И с тех пор никогда не бывал жесток с лошадьми.

Патриция мягко посмотрела на него, а он неожиданно отвернулся. Затем его темные мятежные глаза встретились с взглядом серых невинных глаз Патриции.

– Патриция, проявляйте по отношению к коню доброту и любовь, и он будет повиноваться вам, будет служить вам, позволит вам стать его хозяйкой.

Патриция сняла с языка кожицу грейпфрута и положила ее на тарелку. На губах у нее играла легкая улыбка.

– Вы находите это забавным?

– Я нахожу это трогательным. Мне бы хотелось, чтобы вы относились ко мне не хуже, чем к лошадям.

Мигель весело рассмеялся.

– Но, Патриция, хозяином вашим я все равно не стану. Ферма-то принадлежит вам.

Она зарделась и поспешила скрыть это от его взора, поднеся к лицу бокал с вином.

– Дорогуша! – громко окликнули ее. – Ты ведь обещала непременно позвонить мне, как только приедешь в город!

Джоанна Бенсон, покачивая из стороны в сторону громоздкой башней прически, ткнула в лицо Патриции пальцем, увешанным драгоценными кольцами.

– Ах, Джоанна! Привет… А я…

Но Джоанна уже пожирала взглядом Мигеля.

– Ах да, позволь представить тебе… – начала Патриция.

Мигель поднялся с места и отдал церемонный поклон.

Джоанна смотрела на него заинтересованно и оценивающе, как на товар, выставленный в витрине дорогого магазина.

– Ну что ж, не буду мешать вашему ланчу. Кстати, соус «виши» сегодня изумителен.

Произнеся это, она пошла к выходу, где ее дожидались две дамы, чересчур шикарно одетые и в чересчур сильной косметике, подобно самой Джоанне, хотя она, конечно, в этой весомой категории была бесспорной чемпионкой.

– Близкая приятельница? – поинтересовался Мигель.

– Да нет, не сказала бы. Но она очень забавна – и у нее великолепное чувство юмора.

Глядя через плечо Мигеля, Патриция увидела, что Джоанна, стоя у выхода, энергичными жестами призывает ее к себе. Она извинилась и пошла к Джоанне.

– Дорогуша, ты что, таких петушков у себя на ферме выращиваешь? – Джоанна прижала ее к стойке для верхней одежды. – Этот еще красивее твоего докторишки.

– Нет-нет, – залепетала Патриция. – Ты все не так поняла. Дело вовсе не в этом…

– Единственное, о чем я хочу у тебя спросить, – означает ли это, что доступ к телу дражайшего доктора теперь свободен?

– Да нет. Мигель мой наставник в верховой езде – и не более того. А Том вернется через пару недель…

– На всякого богача есть бедняк, на всякого вора – адвокат, на всякого врача… – Джоанна хихикнула. – Думаю, что ты права. Да и впрямь, кто сумеет позаботиться о твоем здоровье, лучше чем молодой доктор? – Она ткнула Патрицию в бок. – Если тебе понятно, о чем я. – Джоанна отчаянно подмигнула Патриции и, прежде чем удалиться с подругами, громким шепотом заявила – Как знать, может быть, и мне стоит заняться верховой ездой?

Патриция в полной растерянности осталась стоять у стойки для верхней одежды. Джоанна высказала вслух то, что она сама самым тщательным образом от себя скрывала, – свою нарастающую привязанность к Мигелю. А Джоанна просекла это с первого взгляда. И вдруг Патриция испытала горчайшие стыд и раскаяние. Она тут забавляется, учась верховой езде, а бедняга Том вкалывает, как вол, в далеком Ливане. Она – пустышка и попрыгунья недостойна его любви.

Том вернется через неделю. И до тех пор ей надо отменить все уроки и самым тщательным образом избегать любых контактов с Мигелем.

Глава VII