Дар

Когда я проснулась, мне показалось, что боль прошла, но я ошиблась, она с новой силой стала меня мучить. «Они, наверное, неправильно наложили жгут», – решила я и опять откинула одеяло, которым Сабрина заботливо укрыла меня. На этот раз моя рука слушалась меня гораздо лучше, да и болела куда меньше. Комнату освещал только свет полумесяца, пробивающийся сквозь незанавешенные окна, но даже при таком слабом освещении, я увидела, что все бинты на правой ноге темные от крови. Простыня, на которой я лежала, тоже была в крови. «Я умру от потери крови, если ничего не сделаю», – подумала я.

Я попыталась сесть на кровати, но резкая боль в груди помешала этому. Мне стало больно дышать и двигаться, словно в легкое впилось что-то острое. Я слабо простонала, мой стон разбудил спящую в кресле служанку.

Девушка подошла ко мне и спросонья долго не могла понять, что я от нее хочу. Потом она наконец увидела мою окровавленную ногу и, всплеснув руками, вышла куда-то. Нога горела огнем. Мне показалось, что Сабрины не было вечность, но скорее всего девушка вернулась довольно быстро. Она принесла с собой керосиновую лампу, а позже – тазик с теплой водой и чистые бинты.

Осторожно служанка принялась развязывать бинты на моей ноге. Каждое прикосновение доставляло мне невероятную боль. Я пыталась сдерживаться и не кричать, поэтому вся покрылась потом. Мне показалось, что я вся горю, – вероятно, у меня начался жар.

Девушка размотала марлю и сняла жгу ты. Она поставила лампу на столик, рядом с изголовьем моей кровати, и осторожно начала отмывать мою ногу от крови. Я решила взглянуть на то, во что превратилась моя нога, и пришла в ужас: на лодыжке был огромный разрыв, который и кровоточил, а из самого разрыва торчал маленький светлый кусочек. Кость! Я никогда не видела такого прежде, и мне сразу же стало дурно. Усилием воли я сдержала приступ тошноты. Голова закружилась еще сильней. Судя по бледному лицу Сабрины, она тоже видела такую жуткую рану впервые. Служанка уже хотела выбежать из комнаты и, возможно, позвать кого-то на помощь, но я машинально схватила ее за запястье. Уже одно то, что моя переломанная рука мертвой хваткой вцепилась в руку девушки, должно было насторожить как Сабрину, так и меня, но никто из нас не подумал об этом в тот момент. Новая волна боли пронзила мое тело, и я выгнулась на кровати. Невзирая на безумную боль в груди, я чувствовала, как кровь пульсирует в ноге. Все мое внимание было сосредоточено только на покалеченной ноге. Мне казалось, что я ощущаю каждую артерию, каждую мышцу, каждую ее клеточку. Я держала руку Сабрины крепко, как могла. Она уже не сопротивлялась, а только круглыми от удивления и страха глазами смотрела на мою ногу. На ее лице был ужас. Я повернула голову и не поверила своим глазам: кость, только что торчавшая из ноги, медленно погружалась в нее обратно. Мне показалось, что я даже слышу хруст. Боль была, но уже не такой острой, а скорее саднящей, противной и долгой. Я уже не видела кости, рваная рана также начала уменьшаться. Она словно затягивалась. Сабрина вскрикнула, наконец ей удалось вырваться из моей хватки, и она в панике выбежала из комнаты.

Я была предоставлена самой себе. Глядя на свою ногу, которая уже почти не болела, я не могла поверить в случившееся.

«Сам Господь Бог помогает мне, – почему-то подумала я. – Когда они увидят, что моя нога в полном порядке, это насторожит их, и, может быть, они отпустят меня». Мне хотелось верить в это, потому что сбежать самостоятельно я еще не могла. Я была очень слаба. Через какое-то время сон сморил меня.

Я проснулась от яркого света за окном. Открыла глаза и удивилась: в комнате по-прежнему никого не было. Откинув одеяло, я убедилась, что события ночи вовсе не приснились мне. С удивлением я заметила, что другая моя нога тоже в полном порядке, – огромный синяк бесследно исчез.

Я села на кровати и поняла, что и боль в груди прошла. Тогда я начала разматывать бинты на пальцах и переломанной руке. К моему восторгу и пальцы, и рука были совершенно здоровы.

– Как новенькая! – сказала я вслух и поспешила встать с кровати.