Дар

— Потому что вместо половины стекол фанера, — сообщила Берта. — Выбили. Причем, как мне кажется, тоже сравнительно недавно.

— То есть квартиру разнесли уже после того, как мы тут оказались?

— Ммм… — Берта задумалась. — Не знаю. По-моему, в два этапа. Сначала — когда мы сбежали, ну и сейчас, да. Пошли, посмотришь. Да не хмурься ты, все равно уже ничего не изменить.

— Что верно, то верно, — Скрипач покачал головой. — Но в любом случае, это всё надо как-то убирать и приводить в порядок.

— Ну да. Плохо, что денег нет. С деньгами было бы проще.

…Стены действительно сохранились лишь частично. Обломки усеивали пол, и обломки эти были перемешаны с тем, что когда-то было мебелью и вещами. Под ногами хрустело стекло, и Берта сказала, чтобы он был осторожнее: Настя пару недель назад порезала ногу об осколок.

Убрать Берта и Джессика с детьми сумели только кухню и коридор, точнее, пространство, которое было раньше кухней и коридором. В кухне на полу обнаружился обломок стены такого размера, что сдвинуть его двоим женщинам и подросткам оказалось не по силам. Сам пол, однако, был чисто выметен, и, кажется, даже вымыт. На подоконнике стоял старый помятый чайник, рядом — пара алюминиевых кастрюль.

— Плиту удалось сделать, — с гордостью сообщила Берта. — Чай будешь?

— Будешь, — кивнул Скрипач. — Так… что бы такое придумать с этим камушком… ходить-то мешает…

— Я его потихоньку молотком разбиваю и вытаскиваю. Он был гораздо больше. Правда, разбивать не дают. Снизу ругаются, что стучу.

— Угу. Ладно. Камушек этот мы завтра с Киром решим, — пообещал Скрипач. — Пусть хоть обругаются.

— Ой, слушай! Забыла совсем. Двери целы, представляешь себе? Их кто-то аккуратно снял, завернул, и поставил на балкон, который был застекленный, представляешь? Коробки и наличники тоже там. Видимо, хотели увезти, но почему-то не увезли. Так что минус одна статья расходов.

— К этим дверям должны прилагаться стены, — проворчал Скрипач. — Но да, это неплохо. Слушай, получилась квартира-студия, — засмеялся он. — Ладно, ничего. Прорвемся. Кирпич бы где-нибудь достать. Сами сделаем.

— Если бы только кирпич. Так, что еще интересного. Сейчас соображу, — Берта вытащила из сумки коробку с рационом. — Одного на двоих нам сейчас хватит? Второй можно будет ближе к вечеру съесть.

— Хватит, конечно, они же большие, — заверил рыжий. — Давай чайник поставлю. Что мы сегодня тут делаем?

— Мусора немножко вынесем, и я тебе буду очень благодарна, если ты поставишь шкаф. Мы его поднять не сумели.

— Понял, сейчас подниму. Веди и показывай, чего и куда.

* * *

Два часа они разбирали завалы и таскали на помойку сумки с обломками и мусором. Скрипач понял, что такими темпами они за три месяца не управятся, и решил, что следующие пару недель нужно будет наведываться на Котельническую втроем, а то и вчетвером, чтобы за эти недели, как минимум, просто разобрать завалы. Временные перегородки можно будет сделать из чего угодно, хоть из той же фанеры (правда, оставался открытым вопрос, где достать фанеру), электрику и прочую мелочевку они запросто восстановят вместе с Киром. И обязательно привезти сюда Фэба! Фэб совсем закис, ему поработать руками будет только на пользу.

Вытащив к мусорным контейнерам два десятка пакетов, они наскоро перекусили, ополоснулись, почистили одежду, и засобирались: сейчас пришла пора отправляться в Бурденко. На улице снова зарядил дождь, от которого старый протекающий черный зонтик, захваченный предусмотрительной Бертой, оказался слабой защитой, и Скрипач уже морально подготовился к тому, что они снова вымокнут, но стоило им отойти от дома, как дождь внезапно прекратился, а из-за туч выглянуло холодное осеннее солнце.

— Здорово, — восхитилась Берта, пряча зонтик в сумку. — Просто праздник какой-то. Рыжий, это погода явно для тебя расстаралась, не иначе.

— А может, для тебя, — рассеянно возразил Скрипач. Он то и дело оглядывался, но времени, чтобы остановиться и хотя бы взглянуть на город толком сейчас у них, увы, не было. — Погода, она такая… Как же тут поменялось всё, — печально заметил он, когда проходили мимо знакомой булочной. — Закрыто, блин…

— Никаких особенных перемен не заметила, разве что город вырос, — возразила Берта. — А булочная работает, ты что! Просто санитарный день сегодня, вон же объявление, на окне.

Скрипач облегченно вздохнул.

— Слойки свердловские, — мечтательно произнес он. — Помнишь? С посыпкой сверху. Я про них почему-то в одиночке часто думал эти три месяца, пока сидел. То есть как — часто. Когда почему-то не думал про то, что случилось в портале… Помнишь наши Ужины Имени Душевной Лености?

— А то, — Берта усмехнулась. — Двадцать слоек и двухлитровая банка джема.

— И развесной зефир в кульке, — подхватил Скрипач. — И белевская пастила в бумажке. И кос-халва. И трубочки с орехами. И сахарные карамельки. И…

— И остановись, пожалуйста, а то я сейчас слюной захлебнусь, — попросила Берта. — Садист ты всё-таки.

— У меня просто память хорошая, к сожалению, — Скрипач досадливо махнул рукой. — Что есть хочется, это ты права. Тебя, кстати, долечили?