Дар

— Кирушка вспомнил, что когда-то был ментом, — хмыкнул Скрипач. — Атмосфера, что ли, влияет?

— Влияет, — согласился Кир. — Про бомжей в приемник — это ты правильно сказал, солнце. Бомжи действительно выглядели… ммм… несколько презентабельнее.

— Надо что-то делать, — подвела итог Берта. — Так ехать нельзя. Волк невесть что подумает.

— Волк-то ладно, — Ит нахмурился. — А вот больные… не дай Бог, с кем встретимся вне госпиталя… там же все легкие, шляются, небось, где хотят…

— И это тоже верно, — покивал Фэб. — Видимо, придется занимать.

— У кого? — с тоской спросил Скрипач.

— Понятия не имею.

Занять не получилось, но одежду достать всё-таки удалось. Причем там, где вовсе не ожидали. Поношенные, но вполне приличные вещи отдала… консьержка, та самая, с которой собирался ругаться Скрипач прошлой осенью. Отношение к семье она изменила, когда поняла, что семья всё-таки полная (первое время она подозревала Роберту в «неприличном» поведении, как позже призналась), и — это оказалось решающим фактором — когда выяснилось, что они врачи. Сначала добрый и всепрощающий Фэб пару раз снял ей гипертонические кризы, потом добрый Кир помог донести до рейсового катера неподъемные сумки с картошкой… и отношения потихоньку-полегоньку стали налаживаться, а потом и вовсе превратились в дружеские. Так вот, эта самая консьержка после разговора с Бертой в день отъезда привезла целую сумку вещей своего сына. По ее словам, сын сильно располнел, и вещи эти, которые он носил в пору студенчества, были ему безнадежно малы. Иту и Скрипачу они оказались велики, но подогнать труда не составило, Берта управилась за час.

— Совсем другое дело, — удовлетворенно сказал Кир, оглядев результат. — Не стыдно людям показаться. Ит, ты только «рукав» носи, не снимай при всех.

— Само собой, — кивнул Ит. — Я еще с ума не сошел.

«Рукав» — на самом деле дренажная вспомогательная накладка — был штукой очень удобной. Легкий, тонкий, почти незаметный, он и лимфоток регулировал, чтобы не было застоев, и заодно отлично скрывал «сетку». На ночь его можно было снимать, а днем полагалось носить обязательно. На «рукаве» настоял Илья, который, собственно, этот «рукав» и привез.

…Провожать, разумеется, поехали все. Даже Томанов. Берта тихонько сказала Киру, что, видимо, он хочет убедиться, что оба «ценных экземпляра» едут туда, куда сказали, а не собираются свалить в неизвестность. Кир покивал, но от ответа воздержался. Томанов, конечно, отъездом был недоволен, но после переговоров с Андреем решил, по его словам, «повременить». Ничего, еще успеют поработать. А сейчас пусть уж делают, что хотят.

На терминале было, как всегда, оживленно, шумно, людно. Автопоезд, в котором предстояло ехать, стоял у дальнего причала, поэтому пришлось проталкиваться сквозь толпу, попутно оберегая сумки — по слухам, воров сейчас стало много больше, чем раньше. Хорошо еще, что вещей было совсем мало.

— Куда они все едут? — недоумевал Скрипач, продираясь через людской поток. — Никогда не понимал, куда они… блин!.. все всегда едут.

— Иди уже, — подталкивал его в спину Кир. — Давай быстрее, опоздаем!

Купе оказалось великолепным, и, самое главное, в нем можно было открыть окно. Фэб больше всего боялся, что в автопоезде будет душно, а с духотой у Ита были отношения так себе.

— Спать ложитесь вовремя, не сидите допоздна, а то знаю я вас, — напутствовал он. — Ит, в первую половину дня на море чтобы ни ногой!

— Господи, Фэб, да успокойся ты! Я что, похож на идиота? — возмущался в ответ Ит. — Мне жить еще не надоело.

— Вот если не надоело, то передай там врачам то, что я тебе записал в память блока. Обязательно передай, не надо геройствовать.

— Фэб, им Андрей уже всё передал, я думаю, — заметил Скрипач, и тут же за это поплатился.

— Рыжий, надо не думать, а делать, как я говорю, — отрезал Фэб. — Вот получишь статус, будешь думать. Пока — только так, а не иначе.

— Ату его, — поддержал Кир. — Можно еще кулак показать. Про кулак он хорошо всегда понимает.

— …Бертик, я тебя умоляю, будь осторожна, — просил Ит позже. Они с Бертой стояли в коридорчике перед купе и мешали всем ходить, но им на это было наплевать. — И ешь получше, ладно? Ты очень худенькая, тебе нельзя сейчас так…

— Ладно, ладно, хорошо, — соглашалась Берта. — Ты там тоже поосторожнее.

— Конечно, — кивал Ит. — Господи, как же уезжать не хочется! Всё понимаю, и про деньги, и про то, что полечиться надо, но ужасно не хочется тебя сейчас оставлять.

— Но я же не одна остаюсь…

— И тяжести не поднимай! Никаких сумок, слышишь? Пусть Кир с Фэбом таскают.

— Они и так таскают. Успокойся ты, ради Бога, не переживай. Всё будет хорошо…

* * *

Автопоезд выезжал за пределы города, и оба они сейчас смотрели в окно — смотрели, и не могли оторваться.