Дар Андромеды

"Там есть вода, — продолжал чиновник, — французская компания затопила артезианские скважины. На севере есть подземное озеро, в котором воды больше, чем в залежах нефти на юге. Проблема — это поверхность. Даже не песок, а в основном камни и скалы. Вы можете орошать ее, но расти ни чего не будет."

— Эрозию нескольких тысяч лет нельзя исправить с помощью небольшого количества воды, — тихо сказала Дауни. — И не будет никаких официальных возражений против моего отъезда?

— Никаких, — сказал чиновник, — то есть, насколько это касается Министерства обороны. Мы стремимся поддерживать наши дружеские отношения с этими людьми. Они маленькая нация, но в наши дни любые друзья ценны. Вас расспросит полковник Салим, здешний посол. Он скользкий тип, хотя, вероятно, это в значительной степени арабская любовь к интригам. В любом случае, он, вероятно, просто посредник между президентом.

Дауни ушла с собеседования, приняв решение. Она согласилась бы на эту работу, если бы условия были разумными. Такси доставило ее к посольству Азарана пятнадцать минут спустя.

Ее без промедления провели в кабинет Салима. К ее удивлению, он, казалось, знал все о ее карьере и обсуждал ее работу с большим умом. Более или менее запоздало он упомянул о зарплате. Сумма была фантастическая и он услышал ее легкий вздох.

"По британским стандартам доход высокий, — улыбнулся он, — но это Азаран, и один товар, которого у нас сейчас в избытке, — это деньги. Европейцам — врачам, инженерам и так далее, — которые работают на нас, нужна какая-то компенсация за отсутствие на родине и за то, что по необходимости работа не на всю жизнь. В вашем случае мы имели в виду контракт на пять лет, возобновляемый по взаимной договоренности.

"Но это работа, которая вас заинтересует. Мы древняя нация, вступающая в конце двадцатого века, мисс Дауни. Восемьдесят процентов нашего продовольствия приходится импортировать. Нам нужна программа видения и научной обоснованности, чтобы сделать нашу страну столь же плодородной, сколь и богатой". Он колебался. "По причинам, которые вскоре станут ясны, это будет становиться все более и более жизненно важным для нашего будущего, даже для самого нашего существования".

Дауни едва расслышала его последние слова. Ее охватило прежнее волнение по поводу проблемы природы, которая бросала вызов изобретательности ума.

— Полковник Салим, — тихо сказала она, — я буду горда помочь вам. Я могу уйти, как только вы пожелаете, — она немного печально улыбнулась.

"Как вы, возможно, знаете из того, что кажется всесторонним обзором моего прошлого, у меня нет ни личных связей, ни родственников, которые удерживали бы меня здесь. И по причинам, в которые я не могу вдаваться, моя недавняя работа теперь завершена."

Салим одарил ее широкой, теплой улыбкой. "Я немедленно позвоню своему президенту", — сказал он. "Я знаю, что он будет глубоко благодарен. Тем временем необходимо выполнить обычные международные формальности — прививки, паспорт и так далее. Скажем, послезавтра — около 10 утра — чтобы завершить приготовления? Тогда я смогу обсудить фактическое время вашего отъезда."

Дауни согласилась. Приняв решение, она стремилась поскорее уйти. Она позвонила в Торнесс и попросила упаковать ее немногочисленные вещи и погрузить чемоданы в поезд. С сожалением она сказала себе, что, кроме груды книг в ее старой комнате в Эдинбургском университете, у нее больше ничего в мире не было. Не было и близкого друга, с которым она должна была попрощаться.

На следующее утро она отправилась за покупками, купив в универмаге Найтсбриджа тропический комплект. Она довела продавщицу до отчаяния, одобрив первое предложение всего, что ей показали. Все это было сделано за пару часов. Магазин согласился доставить покупки, упакованные в чемоданы, в лондонский аэропорт по инструкции.

На следующее утро она нашла врача и сделала прививки.

Из-за них ее немного лихорадило, и в тот день и вечер она отдыхала в своем гостиничном номере. Ровно в 10 часов утра на следующий день она явилась в посольство Азарана.

Салим вежливо поздоровался с ней, но ему было не по себе, он вполуха слушал мощное коротковолновое радио, из которого, несмотря на значительные помехи, тихо лился поток арабской речи.

— Великолепно, профессор Дауни, — сказал он наконец, бегло взглянув на паспорт и сертификаты о прививках.

"Вот ваша виза и авиабилеты. Я предварительно забронировал для вас билет на послезавтрашний рейс в 9.45. Это будет подходящим вариантом?"

Прежде чем она успела ответить, он вскочил, бросился к радио и прибавил громкость. Он внимательно слушал пару минут, а затем щелкнул выключателем.

"Это было объявление о нашей свободе", — мечтательно сказал он.

— Но вы свободны! — Дауни удивленно посмотрела на него.