Дар Астарты

Последний поворот — и перед ним открылась знакомая лужайка. Жадно устремил он свой взгляд в глубину сумерек; на низком цоколе по-прежнему белела его Диана, невозмутимая, величественная, в совершенстве божественной красоты. Знакомое ему чувство безграничного очарования снова охватило его… Казалось, что ее улыбка сияла в эту ночь яснее, чем когда-либо. Широко раскрыв глаза, он, порывисто дыша, остановился перед статуей. Антонио ясно ощущал, что какое-то могучее, сверкающее пламя вновь вспыхнуло в его душе.

— О богиня… Диана!.. Как мог я подумать, изменить тебе!.. Забыть твое совершенство?..

Долго простоял Антонио недвижно, в молчаливом восхищении, сам словно обратившись в статую. Затем он встрепенулся, подбежал к кусту роз, нарвал целую охапку цветов и опустился с ними на каменную скамью против статуя.

— Тебя, только тебя!.. — тихо шептал он, нежно свивая желтые розы в венок. Радостным движением забрался он на цоколь и увенчал чело богини цветами. Улыбаясь, словно в полузабытье, он снял обручальное кольцо и молитвенно надел его на палец мраморной статуи. Затем он снова соскочил и, отойдя несколько шагов, преклонил колени. Вновь очарованный, поднял он счастливый взор к незабвенным чертам мраморного лица.

Через некоторое время он привстал с тяжелым вздохом.

— Пора проститься и уйти…

С трудом передвигая ноги, подошел он к богине, чтобы снять кольцо с ее пальца.

Внезапно он содрогнулся от ужаса: палец богини был согнут!.. Снять кольцо было невозможно!..

Антонио сам стал белее мрамора. Ему казалось, что весь мир рушится.

— Ты живешь?! — исступленно крикнул он. — Ты не хочешь, чтобы я ушел к освободительнице?.. Отдай мне кольцо!..

Но палец Дианы не разгибался…

Словно помешанный, побежал Антонио по направлению к домику садовника. У его дверей он нашел топор и, схватив его, вернулся к богине, желая, в припадке отчаяния, отрубить ей руку.

Что это??.. Мраморный палец Дианы снова выпрямился, но — кольца на нем больше не было!..

Взрыв бешеной злобы ослепил Антонио. Привстав на цыпочки, он изо всех сил размахнулся топором, — еще немного, и божественный мрамор разлетелся бы на бесформенные куски.

Но слабое человеческое сердце не выдержало. Не доведя своего иступленного взмаха до конца, Антонио, как подкошенный, упал на лужайку. Еще мгновение, — и в темной блестящей листве камелий лежал бесконечно спокойный, недвижный труп молодого человека. Лезвие топора глубоко врезалось в влажную землю.

И тут свершилось новое чудо: венок желтых роз, украшавший чело Дианы, стал медленно распадаться. Лепестки цветов тихо падали, покрывая лицо и грудь мертвого Антонио последней, таинственной лаской его божественной возлюбленной…

В ту же ночь, слабо освещенный первым зеленым сиянием брезжащего рассвета, старый Сербельони долго стоял перед трупом сына, тяжело опираясь на свою любимую палку черного дерева. Он попеременно глядел то на украшенное желтыми розами распростертое тело, то — на мраморные, застывшие в загадочной торжествующей улыбке черты богини.

— Ты не пожелала освободить его! — тоскливо шептали бескровные губы.

Затем, не сдерживая слегка смягчавших его горе слез, он наклонился, целуя бледный висок сына.

— Бедный Антонио!..

Ганс Бетге КОЛДУНЬЯ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ Легенда

Без сомнения, она была самая красивая! Вся Флоренция лежала у ее ног! Хотя в средневековой Флоренции не давали воли нежным чувствам, но здесь, подобно снегу на солнце, таяла грубость нравов. Красивой Розауре Монтальбони все выказывали любовь и преданность, и при встрече с ней зарождалось большое, светлое чувство в сердце даже самого неотесанного пария.

Розаура всех очаровывала. Стоило ей только показаться на балконе своего дворца, как тут же собирались кучки людей, с восхищением глядевших на нее. Стоило ей появиться на улице, как толпа народа следовала за ней по пятам. Большинство поселения покупало там, где покупала она. Она улыбалась, и все чувствовали себя счастливыми. Если же черты ее омрачала печаль, то все, видевшие ее, впадали в тоскливое настроение.

У Розауры были золотистые косы. Когда она их расплетала, то, ниспадая, волосы укутывали ее, подобно золотой мантии. Она почти всегда ходила одетая в парчу. Стан ее был стройный, как у молодого кипариса, а в голубых глазах, казалось, блестела небесная лазурь.

Она жила на правом берегу Арно. В окрестности ее дворца появлялось много новых домов, так как всякому хотелось жить по соседству с ней. Даже рыбаки, жившие на левом берету реки, перебрались на правый. Молодые люди из городской знати наперебой добивались ее благосклонности, но она никого не любила.