Дар белого астронавта

— Ой, побегу домой! — спохватилась Даша. — Я так соскучилась по дому!

— Ну, и мы пойдем, — пробормотал Макар, когда шаги Поспеловой стихли вдали.

Они стали медленно подниматься по лестнице.

Может, и вправду прошло несколько тысячелетий, пока они путешествовали? Но нет, лестница была все та же, нисколько не изменилась, вот перила на втором этаже шатаются… И та же надпись на стенке: «Людка — ябеда, коза».

Макар робко позвонил. Послышались знакомые шаги, и в двери появилась мама. Она спокойно посмотрела на Макара:

— Уже пришел? Нагулялся?

Макар порывисто бросился ей на шею:

— Мама, я так соскучился по тебе! Мне кажется, что не видел тебя тысячу лет!

— Ну, зачем же преувеличивать? — она рассмеялась. — Эх ты, выдумщик!

К ним подбежал Обормот и начал мяукать — что-то клянчил. Макар тотчас высвободился из маминых рук и схватил кота.

— Это ты, Обормот? — он пытливо заглянул коту в глаза. — Или Вяк? Признавайся.

Кот хрипел и дергал лапами.

— Что ты там говоришь? — удивилась мама.

— Мужской разговор. — Он выпустил кота, и тот, пригнувшись, нырнул под кровать. — Удираешь, трус…

Мать позвала из кухни:

— Иди, поешь. Да, а почему ты звонил? Ты что, опять потерял ключ?

— Нет, — возразил Макар и полез в кармам. — Вот он…

Рука его наткнулась на что-то. Он вытащил это «что-то»: на ладони лежала молочно-белая ручка с золотым пером.

…Макар проснулся и увидел Обормота. Тот спал прямо на подушке и щекотал лицо усами.

— Брысь, — он скинул кота на пол. — Кровати тебе уже мало.

Одеваясь, Синицын с удовольствием рассматривал все давно знакомое: кровать, полку с книгами, среди которые белел «Маленький принц», стол, коробку с конструктором, машинами, пистолетами.

Он испытывал странное чувство: как будто никуда отсюда и не отлучался. А путешествие с Тик-Таком на планету Свет Разума? Было ли оно? Ведь они вернулись как раз к тому моменту, когда еще и не собирались вылетать. Дворник и сторож только подошли к сараю и корабля не видели. Но ручка, волшебная ручка, вот же она…

…Он пришел в школу раньше всех. Когда поравнялся со школьной калиткой, из нее кто-то выскочил и приказал:

— Руки вверх, зубы вниз! Стрелять буду!

Мохнатая шапка надвинута на глаза, из-под нее виднеется широкий красный нос. В руке — черный пистолет.

«Деревянный, — сообразил Макар и ухмыльнулся: — Чем пугает! И кого пугает!»

— Ты сначала заряди, а потом стрелять будешь!

Лысюра сдвинул шапку на затылок:

— Что, струсил?

— Было б от чего. И не такое видел.

Макар обрадовался Генке. Тот был первый, кого увидел Синицын после возвращения из своего удивительного путешествия. Макар хлопнул Лысюру по плечу:

— Здорово!

— Здорово!

Потом староста таинственно оглянулся по сторонам и спросил:

— Ну как, достал?

— Что достал?

— Как что? — возмутился Лысюра. — Радиоприемничек, чтобы оценки поправлять. Отстает, понимаешь, наш класс по успеваемости…

И тут Макар вспомнил давний разговор. Ах да, Лысюра хлопочет об отстающих учениках. Хочет исподтишка давать советы учителям, какие оценки ставить.

— Может, не надо? — попробовал отговорить он Генку.

— Как это не надо?! — мгновенно вскипел староста.

Он выпятил грудь, отставил ногу. Ну, сейчас понесет… Макару почему-то стало жалко Лысюру. Он сам принял твердое решение добиваться успехов собственными силами, не надеясь ни на чью подсказку, даже волшебную. «Вот удобный момент, чтобы избавиться от ручки!» — подумал он и потянулся к уху Лысюры:

— Зачем тебе радиоприемник? Есть у меня волшебная ручка — что напишешь ею, то и исполнится. Напишешь, чтобы кому-нибудь поставили пятерку, — и поставят, даже если он молчит, как инфузория-туфелька. Понял?

Лысюра недоверчиво повертел ручку:

— А ручка волшебная? Правда?

— Когда я врал? — оскорбился Макар.

— Это верно, — признал Генка. — Ну, раз так, спасибо! — Он с чувством потряс руку Синицына. — Расстарался для коллектива, теперь наш класс будет в школе самым передовым! Ну, Синицын! Мы тебя в стенгазете отметим: прилагал усилия. Понял?

— Понял. Только ты поосторожнее с ней, — предупредил Макар.

— Будь спок! — выставил ладонь Лысюра и подпрыгивая направился в школу.

А у Макара почему-то на душе стало сумрачно, словно тучка набежала на солнце, которое ярко светило до сих пор. И вдруг:

— Макар!

Он радостно обернулся:

— Даша!

Они сияя посмотрели друг на друга. Потом Даша заговорила:

— Понимаешь, оказывается, никто ничего не заметил. Я пришла домой, а мама как раз пол мыла, да еще начала ворчать, что я так рано пришла, не могла у подружки посидеть. Я к ней кинулась, целую ее, а она говорит: «Что это на тебя телячьи нежности напали? Лучше бы помогла убираться». И я помогла. А какие же это телячьи нежности, если я так долго ее не видела? Правда, Макар?

— Правда… — подтвердил он, широко улыбаясь.

Здравствуй, двойка!

Генка в одиночестве сидел за своей партой. Наклонив голову и высунув язык, старательно писал что-то.

В класс с шумом ввалилось несколько человек с Живцовым во главе.

— Привет! Что делаешь? — они подошли к Лысюре.