Дар битвы

Тор ощутил, как мир вокруг него замедлился. В его ладонях разгорался огонь, поднимавшийся вверх по рукам, окутывавший плечи, спускавшийся по спине, щекочущий позвоночник и снова возвращавшийся в кончики пальцев. С ощущением неуязвимости, Тор открыл глаза. Он почувствовал, как в них засияла невероятная сила, энергия вселенной.

Тор протянул руку и положил ладонь на щупальце рядом с собой. Щупальце тут же обмякло, и монстр спешно отдёрнул его, будто обжёгся.

Тор преобразился. Он обернулся и увидел показавшуюся из-за борта голову чудовища с разинутой пастью – оно явно готовилось заглотить их всех целиком. Братья и сёстры по Легиону не могли высвободиться из пут и, барахтаясь в щупальцах, неумолимо приближались к краю палубу.

Тор испустил громогласный боевой клич и ринулся в атаку на зверя. Одним прыжком он оказался рядом с ним прежде, чем монстр успел притянуть к себе остальных. Не нуждаясь в мече, Тор потянулся к монстру своими горящим ладонями. Он положил ладони чудовищу на морду и почувствовал, как она иссыхает от его прикосновения.

Хватка Тора была крепкой. Монстр рычал и корчился, пытаясь высвободиться, но напрасно. Постепенно щупальца, одно за другим, начали разжиматься и отпускать судно, а силы Тора тем временем только прибывали. Он обхватил чудовище обеими руками и почувствовал, как оно начинает подниматься в воздух. Совсем скоро морской гигант уже парил у Тора над головой, удерживаемый энергией, исходящей из его ладоней.

Когда монстр поднялся на добрых тридцать футов над водой, Тор развернулся и отшвырнул его вперёд.

Вопя и извиваясь, монстр кубарем пролетел над кораблём, преодолел сотню футов по воздуху, затем вдруг обмяк и безвольно плюхнулся в море.

Мёртвый.

Тор молча стоял на палубе, давая телу остыть, и остальные тоже мало по малу приходили в себя и собирались вокруг него. Тор тяжело дышал, в глазах у него всё плыло, но он уже сосредоточился на новой цели. Впереди, за кровавым морем, на горизонте возвышался чёрный замок, в котором, как он знал, держали его сына.

Время пришло. Больше ничто не могло его остановить и помешать спасти своего малыша.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Волусия стояла перед своими многочисленными советниками на улице столицы Империи и с ужасом рассматривала своё отражение в зеркале. Половина её нового лица была по-прежнему прекрасна, а другая половина оплавилась и потеряла очертания. Она изучала себя со всех сторон и не могла подавить волну отвращения. Тот факт, что половина её былой красоты всё ещё была при ней, странным образом ранил её ещё больше. Ей пришло в голову, что проще было бы, если бы её лицо изуродовали целиком – тогда бы она просто забыла о том, как выглядела раньше.

Волусия вспоминала свою прежнюю сногсшибательную внешность – источник её власти, благодаря которому стали возможными большинство важнейших событий в её жизни. Красота всегда была её орудием манипуляций как над мужчинами, так и над женщинами, и один её взгляд порой заставлял падать людей на колени. Всё это было утрачено безвозвратно. Она стала не просто обычной семнадцатилетней девчонкой, но полу-монстром. Видеть себя теперь было ей невыносимо.

В приступе ярости и отчаяния, Волусия швырнула зеркало на мостовую и смотрела, как его сколки разлетаются по безукоризненно чистым улицам столицы. Все её советники молча отвернулись, понимая, что сейчас к ней лучше было не обращаться. К тому же, по их лицам она видела, что им противно смотреть на тот кошмар, в который она превратилась.

Волусия оглянулась по сторонам в поисках воксов, чтобы разорвать их в клочья, но их и след простыл – они испарились, как только наложили на неё своё жуткое заклятье. Её предупреждали не заключать с ними союзов, и сейчас она поняла, что не напрасно. За свою беспечность она заплатила высокую цену. И изменить ничего было нельзя.

Волусии нужно было выместить на ком-то злость, и взгляд её упал на Брина, нового главнокомандующего её сил, красавца-воина всего на пару лет старше её самой. Высокий, мускулистый, с точёными чертами, он был влюблён в неё, сколько она себя помнила, а в последние месяцы даже решился на открытые ухаживания. Но теперь он боялся даже посмотреть на неё, и это её взбесило.

"Ты, – прошипела она ему, вне себя от обиды, – почему ты на меня не смотришь?"

Волусия побагровела, когда он поднял голову, но не посмел встретиться с ней взглядом. Ей стало ясно, её роль балаганного уродца – это её судьба на всю оставшуюся жизнь.

"Я кажусь тебе мерзкой, так?" – спросила она, и голос её надломился от боли.

Он низко опустил голову, но не ответил.

"Хорошо же", – сказала она после долгой паузы, определившись со своей местью. "Тогда я приказываю тебе: ты будешь смотреть на лицо, которое тебе так ненавистно. Ты докажешь мне, что я красива. Ты будешь спать со мной".

Главнокомандующий наконец встретился с ней глазами, и они были полны страха и ужаса.

"Но, Богиня…" – промямлил он дрожащим голосом, понимая, что в случае отказа его ждёт смерть.