Дар Бога

Видимо, спал я не очень долго — стемнеть ещё не успело, хотя снег валил с прежней силой. Сон полностью меня восстановил, и я вновь был готов к подъёму на вершину. Но сперва нужно было разогнать досаждавшие мне осадки; я приступил к Ритуалу Успокоения Стихии. Снег, как и ожидалось, стал дождём, который вскоре должен был прекратиться. Однако, время шло, а поток, лившийся с тёмного неба, лишь усилился, более того — в тучах появились проблески молний. Что-то пошло не так — впервые ритуал подвёл меня, а заодно и всех тех, кто уже был наверху. Надеюсь, Товен знает, что делать в таких случаях, а мне достаточно отсидеться в моём укрытии, пока дождь не пройдёт. Однако, отсидеться не удалось — в нескольких якрах от моей головы ударила молния, а затем ещё и ещё. Раздался ужасный грохот: к раскатам грома добавился стук падающих камней. Я начал молиться Красному Змею, в очередной раз проклиная свою гордыню, которая раз за разом вовлекала меня в неприятности. Это испытание не было необходимостью: можно было сбежать, сдаться Одвигу Аускеру, или стать слугой местного владетеля, но я захотел большего — почувствовав себя свободным и влиятельным, я более не желал возвращаться к прежнему положению в обществе. Теперь я был как минимум свободным от службы семье Аускеров, только это мало утешает человека, в которого уже в десятый раз норовит ударить молния, и на голову которого вот-вот обрушатся обломки горной породы. В какой-то момент гром раздался совсем близко; судя по звуку, вход в моё укрытие завалило, но я уже не видел этого, так как всё заволокло каменной пылью и паром от вскипевшего снега. Неужели я погибну здесь и никогда больше не встречусь с Адолой? Пытаясь ещё глубже вжаться в стену, я вдруг почувствовал, что углубление, в котором я оказался заперт, гораздо шире, чем казалось изначально, а так как вход был перекрыт и по-прежнему обстреливался молниями, безопаснее было ползти в противоположном направлении, что я и сделал. Чем дальше я полз, тем шире оказывалась ниша, изначально выглядевшая совсем крошечной. Постепенно свод становился всё выше и выше, в какой-то момент мне удалось выпрямится в полный рост. Я шёл на ощупь в кромешной темноте, которая понемногу начала проясняться: не глазами, но словно бы каким-то иным чувством я начал различать ровные стены, пол и потолок галереи, в которой оказался. Она оканчивалась аркой, позади которой была лестница, ведущая наверх. «Вот, как Маддону удалось взобраться на вершину!» — подумалось мне. Лестница казалась бесконечной: она то спиралью заворачивала направо, то шла прямо, то уходила вниз, а иногда казалось, будто она перевёрнута, а я иду по ней вниз головой. Наконец, показался залитый светом проём в стене, который я видел своими глазами, хотя и размыто. На выходе зрение полностью прояснилось: моему взору предстал весь Монт, горы казались маленькими, а деревья — едва различимыми. Небо по-прежнему низвергало на землю потоки дождя, а молния до сих пор била в то место, где не так давно сидел я. Камни раскалились докрасна, а образовавшаяся оранжевая масса полностью закрыла вход в таинственную галерею. Что ж, путь вниз был отрезан, а до вершины, по моим расчётам, оставалось совсем недолго. От выхода из горы наверх вела узенькая, но удобная тропка, которой я не преминул воспользоваться. Тревожные мысли оставили меня, и похищение древнего манускрипта вновь перестало казаться мне глупым поступком, как и все последующие события. Незаметно для себя я зашёл в облако. Стало тяжело дышать, а всё вокруг стало окутано серой мглой. Ощупывая каждый выступ, я вновь ощутил, что вижу гору и пошёл быстрее. Тропа упиралась в небольшой подъём, на который явно нужно было залезть. Я услышал шипение змей и шуршание листьев на деревьях, которые — я точно знаю — не росли на этих камнях, и даже начал различать их, но тут тьму прорезал ярчайший луч, который светил постоянно, а не затухал через мгновение, как сияние молнии. В мои глаза ударил свет Солнца. Чуть не сорвавшись назад в укрытую тёмными тучами пропасть, я посмотрел на огромный огненный шар. Кажется, он вскоре начнёт заходить, а между тем, успеть нужно было до темноты. Но темнота в этом месте казалась невозможной — настолько ярким был Испепеляющий Камень. В своих путешествиях на поверхности я не раз видел солнечные лучи, однажды даже край Солнца, но вот так целиком, не закрытое ни одним облаком… это зрелище стоило того, чтобы сюда забраться, и, хотя я до жути боялся горящего шара в небе, я не мог им не восхищаться. Наконец, я вскарабкался на вершину. Она представляла собой вогнутую площадку в брос шириной, в центре которой стоял шатёр из ткани настолько прозрачной, что внутри него была отчётливо различима женская фигура. В этот момент тучи, которые остались далеко внизу, начали подниматься и сгущаться, приближаясь к самому верху, вскоре они уже носились вокруг меня, норовя сбить с ног. Когда серый вихрь готов был поглотить шатёр, я поднял занавеску и вошёл внутрь.

ГЛАВА 12. О РАДОСТИ И БРЕМЕНИ СЛАВЫ