Дар богов

Здесь действительно мало места. Кровать у окна с видом на море, комод, душ и небольшая кухня на открытой веранде. Тут мало места даже для меня, а я не привыкла к излишествам. Они появились только тогда, когда в мою жизнь вошел Энджел. Как здесь несколько лет выживал Дар, непонятно.

Кидаю сумку и присаживаюсь на кровать. Странное ощущение. Я совершенно отвыкла жить одна, и сейчас, когда я ушла от Энджела, чтобы разобраться в ситуации, не знаю, с чего начать.

Еще раз обвожу взглядом свое временное жилище. Нахожу на небольшой книжной полке книгу, что-то об истории острова, надеваю купальник и выхожу к морю, в гамак. Я уверена: если кто-то снова объявил на меня охоту, он сам даст о себе знать.

– Я знал, что ты придешь… – Задремав в гамаке, не слышу, как ко мне подходит Дар.

Снимаю с лица открытую книгу, которую так и не начала читать, а использовала исключительно как зонтик от солнца, и смотрю на парня.

– А я рассчитывала, что раз уж ты пустил меня сюда, не станешь нарушать мое личное пространство. Я ведь ушла не от Энджела, а чтобы разобраться в себе.

– Мне нужно с тобой поговорить. Кажется, я знаю, кто может за всем этим стоять. Но, боюсь, версия покажется тебе нереальной.

Приподнимаюсь в гамаке и спускаю ноги, касаясь босыми ступнями белоснежного и совсем негорячего песка. Напряженное выражение лица Дара заставляет нервничать. Выгоревшая светлая челка падает ему на глаза, и он раздраженно откидывает ее в сторону.

– Рассказывай…

Дар сидит прямо на песке, прислонившись спиной к шершавому и колючему стволу пальмы. Ему вообще удобно?

– Я даже не знаю, с чего начать, – признается он. Глаза закрыты, поза кажется расслабленной, но если приглядеться, видно, насколько напряжены его мышцы. – Эта версия… она настолько бредовая… Трудно поверить в ее правдивость.

Он долго рассказывает свои умозаключения. С паузами, тщательно подбирая слова. Я слушаю, и многое становится на свои места. Дар прав, звучит как бред сумасшедшего. Слабо верится, что Киту и правда удалось выжить (точнее, воскреснуть), но Дар весьма убедителен.

– В этой версии не сходится только одно, – говорю я, задумчиво потеребив губу. – Почему сейчас?

– Кит всегда был терпелив. – Дар пожимает плечами. – Если это он, он выжидал. Ему нужно было, чтобы мы с тобой оказались в одном месте. Других идей у меня нет.

– Не понимаю…

– Это просто предположение. Верное ли оно? Не знаю. Но оно многое объясняет.

– Думаешь, Кит мог стать настолько жестоким и безбашенным?

– Травмы делают нас более озлобленными и стойкими. Кит погиб из-за нас. Если предположить, что бабушка все же провела ритуал возрождения феникса, то она пожертвовала своей жизнью. То есть и она, по сути, погибла из-за нас. Я был несдержан и хотел получить все и сейчас. А ты была причиной, по которой я не желал оставаться слабым. Мы думали о себе, а Кит был влюблен в тебя и слепо следовал за мной. После ритуала года полтора он должен был провести в аду. Представляешь, каково это – когда на обожженное тело заново нарастает мясо? Я – нет. И не хочу. А Кит прошел через это. У него было много времени, чтобы возненавидеть нас.

– Ты точно уверен, что он выжил?

– Я связывался с мирс Валери.

– Она подтвердила?

– Она никогда не скажет прямо, но она и не отрицала, а это уже многое. Феникс всегда сам решает, кому открыть тайну возрождения или не открывать ее вовсе. То, что Кит не нашел меня…

– Может говорить о том, что версия с фениксом красивая, но неправдоподобная, – отрезаю я.

От рассказа Дара – мурашки по спине. Мне непросто это переварить, а каково ему? Они же с Китом были очень близки. Смерть брата заставила Дара отказаться от привычной жизни, от любви и попыток стать счастливым. А если предположить, что Кит все же выжил и пришел мстить… Это очень больно. Даже мне.

– Может… Но думаю, если бы я ошибался, мирс Валери мне бы об этом сказала. А она промолчала.

– И что ты будешь делать?

– Не знаю… – Дар пожимает плечами. – Я не представляю, где его искать. Не представляю, на кого он может быть похож. Зато я очень хорошо знаю его самого. Думаю, если он окажется рядом со мной, узнаю очень быстро. Ну, если он оставит меня в живых.

– Если бы он хотел убить, уже убил бы. Разве не так? – спрашиваю я.

– Дело в том, что я представления не имею, что у него в голове. Кит ли это вообще, и чего он хочет добиться.

– Справедливости, наверное… – мрачно подвожу итог я.

– Еще бы понимать, что он подразумевает под справедливостью.

– Нам должно быть так же больно, как было ему… – дрогнувшим голосом говорю я. – Страх. Боль. Безысходность и одиночество… Он ведь испытывал именно это?

Мы с Даром потрясенно переглядываемся, и по спине пробегают мурашки от неприятных предположений.

– Не могу в это поверить… – Я наконец отмираю и трясу головой. – Мне просто нужно это переварить.

Оставляю книгу на берегу возле гамака, а сама бегу в сторону моря. Вода теплая, как парное молоко. В такой голову остудить не получится. Но я все же надеюсь, что заплыв навстречу волнам заставит меня прийти в себя и осознать сказанное Даром.