Дар богов

Алиса не могла не подумать, что Элоиза совершила большую ошибку, показав Пенелопе свои новые туалеты. Зависть — дурное чувство. Хорошо бы сквайр со своим семейством поскорее уехал в Лондон.

И сейчас, полагая, что ей предстоит в очередной раз услышать описание платьев Элоизы, Алиса покорно уселась на софу и приготовилась внимать восторгам сестры. Но она ошиблась: Пенелопа заговорила совсем о другом.

— Элоиза рассказала мне о двух девушках по фамилии Ганнинг, — начала она. — Они жили в Ирландии и, когда им исполнилось восемнадцать, приехали в Лондон. Обе были очень красивы и очень бедны.

Алиса улыбнулась.

— Я знаю эту историю, — сказала она. — Давным-давно я читала о них и, кстати, тебе говорила.

— Наверное, я не слушала, — отмахнулась Пенелопа. — Так вот. Младшая вышла замуж сначала за герцога Гамильтона, потом, после его смерти, за герцога Аргилла, а старшая — за графа Ковентри.

— И умерла совсем молодой, — подхватила Алиса, — потому что пользовалась кремом от морщин, в котором были свинцовые белила.

— Ну тебе-то не нужно будет этого делать. Алиса удивленно взглянула на сестру:

— В каком смысле?

— В таком, что мы с тобой станем сестрами Ганнинг! — ответила Пенелопа. — Я все хорошенько обдумала. Хотя ты у нас великая скромница, но красотой мы с тобой этим сестрам не уступаем. Алиса рассмеялась:

— Готова согласиться, дорогая, но весьма маловероятно, что два герцога свалятся к нам через дымоход, а граф влезет в окошко.

— Ты разве успела забыть, — поинтересовалась Пенелопа, — что мы едем в Лондон?

— Честно говоря, одна мысль об этом приводит меня в ужас, — ответила Алиса. — И потом, у тети Генриетты можно встретить только священников и миссионеров.

— И все же она живет в Лондоне.

— А нам чем это поможет? Помолчав, Пенелопа сказала:

— Я абсолютно уверена, что, если мы сможем попасть хотя бы на один бал из тех, куда приглашена Элоиза, нам обеспечен такой же бешеный успех, как сестрам Ганнинг.

Алиса опять рассмеялась:

— Мне кажется, это маловероятно. А если и сможем, то в наших платьях будем выглядеть словно нищенки. Не ты ли совсем недавно расписывала во всех подробностях те потрясающие наряды, которые теперь в моде?

— У сестер Ганнинг было одно платье на двоих, — заметила Пенелопа. — Когда одна выезжала в свет, другой приходилось валяться дома в постели. А у нас с тобой их будет два — одно мне, другое тебе. — Алиса недоверчиво покачала головой, а Пенелопа продолжала как ни в чем не бывало: — Миссис Кингстон недавно сказала мне кое-что, и я еще раз подумала, что нам с тобой, как сестрам Ганнинг, просто необходимо держаться вместе. — Поймав недоумевающий взгляд Алисы, Пенелопа пояснила: — Она говорила о вазах, что стоят у нее в гостиной на каминной полке. Знаешь, те, из севрского фарфора. Я их видела тысячу раз, а тут вдруг заметила, что ваз не две, а только одна. Я спросила:

— А где же другая ваза, сударыня? Миссис Кингстон вздохнула и ответила:

— Служанка разбила на прошлой неделе. Я на нее сильно рассердилась. Вы знаете, наверное, что хотя севрский фарфор вообще очень ценится, но пара ваз стоит намного больше, чем одна.

— Понимаю, что ты хочешь сказать, — кивнула Алиса. — Только все же никак не пойму, где мы возьмем хотя бы одно платье, не говоря уж о двух. — И, поднявшись с софы, добавила: — Ах дорогая! Я знаю, как ты мучаешься оттого, что не можешь, как Элоиза, выехать в свет. Но ведь в Библии сказано: «Трудно идти против рожна». Нужно принимать вещи такими, какие они есть.

Обняв сестру, Алиса поцеловала ее в щеку. Но Пенелопа, к ее удивлению, резко отстранилась и решительно проговорила:

— А я хочу именно, как ты выражаешься, «идти против рожна»! И ни за что не позволю судьбе, а вернее, бедности взять верх надо мной!

Алиса могла понять ее обиду: даже в раздражении Пенелопа оставалась очаровательной. Характером она пошла в отца — такая же решительная и упрямая, готовая любой ценой добиться своего. Алиса, наоборот, была похожа на мать — мягкая и послушная, умеющая смириться с превратностями судьбы.

— Мы должны достать денег на новые платья, — проговорила Пенелопа, обращаясь скорее к себе, чем к сестре, и внезапно с радостным восклицанием закружилась по комнате: — Придумала!

— Что? Где взять деньги? — спросила Алиса.

— Да, — ответила Пенелопа. — Вчера за чаем миссис Кингстон рассказывала о людях, которые прислали Элоизе приглашения на званые вечера. В их числе оказалась леди Харрисон — миссис Кингстон с ней вместе училась в школе. «Теперь она живет припеваючи, — заметила миссис Кингстон. — А все потому, что ее муженек постоянно крутится при дворе у нового короля». Она долго распространялась на эту тему, — продолжала Пенелопа. — Ну ты сама знаешь, как миссис Кингстон любит поговорить. А потом она сказала нечто, что навело меня на светлую мысль.

— И что же это? — спросила Алиса.

— «Леди Харрисон, разумеется, старается сохранить молодость, — процитировала Пенелопа, — и с этой целью, по ее словам, покупает у некой миссис Лалуорт с Бонд-стрит уйму лосьонов и кремов. А знаете ли вы, что самая маленькая баночка крема от морщин стоит целый фунт?»