Дар богов

Иван зашел наугад в первый приглянувшийся двор – и не ошибся. У Лариных ему понравилось. Их скромно обставленный дом подкупал уютом и душевностью, которую создали проживавшие в нем женщины. Все было сделано с любовью: подобрана по цвету посуда и скатерти, уже выгоревшие на солнце, но красивые занавески с кружевом по краям и особенно – покрывала из лоскутков. Непередаваемо восхитительные, сшитые с воодушевлением. Разные, как разные миры на разных планетах, как путешествия в разные страны. Здесь были и восточные узоры, и шотландская клетка, и деревенский горох. Ткани, каких уже не сыщешь: вельветы – крупные и мелкие, парча, отрезы шерсти диковинных фактур – видно, хозяйка собирала их много лет. Иван любил такие рукотворные вещи. Они радовали глаз и создавали особую атмосферу домашнего очага. Он искренне похвалил хозяйку, от чего та заулыбалась, и глаза ее посветлели.

– Ой, да этим покрывалам уже сто лет, – засмущалась Варвара Степановна. – Пора уже новые справить, да все никак не соберусь.

Постоялец ей пришелся по душе. Вежливый, обходительный и, что немаловажно, аккуратный – нигде ни соринки не оставит, чашку, тарелку за собой вымоет, свои вещи не разбрасывает где попало, а бережно вешает на стул. Ходит тихо, дверью не хлопает. И не пьет, даже на сон грядущий, даже пиво! Словом, молодец парень, зятя бы ей такого. Только Маринка, дуреха, смотрит на него как на мелкого паразита – сурово и свысока.

* * *

Знать бы, где эта Лысая горка! Прошла уже почти неделя его пребывания в Выхине, а солнца, по образцу которого была изготовлена умельцем-прапорщиком брошь, Иван так и не увидел. Даже ни единого упоминания этой темы от местных жителей не услышал. А уж он и так и эдак забрасывал удочку: то к одному сельчанину подойдет, то к другому… Иван познакомился уже с доброй половиной поселка, вместе с бабами обсуждал цены на молоко, с мужиками трындел о футболе и о качестве пива, со стариками ругал районную администрацию и нищету больниц. Его посвящали в семейные истории и сердечные тайны, рассказывали последние сплетни, перемывали кости соседям. А вот о Лысой горке – ни гугу. Иван пару раз заводил разговор о местных достопримечательностях с хозяйкой дома, на что слышал ироничное:

– Какие у нас тут достопримечательности?! Господи! Закрытый клуб да сельпо – все достопримечательности!

– А легенды и мифы есть? – не отставал Иван.

– Зачем тебе мифы? Ты художник или сказочник? – насторожилась Варвара Степановна. – С мифами обратись к Маринке, она литературу преподает.

Марина только хмурилась, изображая плотную занятость. Но Иван не оставлял надежду с ней поговорить. Однажды, когда у Марины было меньше уроков, чем обычно, она вернулась из школы раньше и сидела в своей светелке, о чем-то мечтая. Со звериной осторожностью Иван незаметно просочился в комнату девушки.

– Вы мне не покажете окрестности? – вкрадчиво улыбнулся он, соблюдая дистанцию.

Услышав совсем близко его тихий голос, Марина вздрогнула.

– Мне тетради проверять надо, – неубедительно попыталась отбояриться она, потянувшись к пестрой стопке тетрадей. На ее щеках наметился румянец.

– А давайте поступим следующим образом. Вы мне покажете окрестности, а после прогулки я помогу вам проверить тетради. У меня в школе по литературе была твердая четверка. Честно-пречестно!

Как Марина ни старалась, а перед обаянием молодого человека устоять она не могла. И, положа руку на сердце, не хотела. У него был такой приятный бархатный голос, он так убаюкивал, так смотрел, и вообще рядом с ним было очень уютно.

– Отчего же не пятерка? – строго спросила она, как завуч школы у лодыря.

– Признаться, мне больше нравилась математика.

– Ладно, пойдемте. Только я переоденусь, – сдалась девушка и подняла свои красивые синие глаза.