Дар божий. Соперницы

— Ира! — продолжал кричать он. — Я тебя люблю! Слышишь?

Ира как была без тапочек, в фартуке, наброшенном поверх платья, выскочила на балкон и с сияющими от счастья глазами, на всякий случай внушительно сдвинув брови, проговорила:

— Вороновский! Что ты так кричишь? Все мирные жители близлежащих домов могут подумать, что начался пожар или, того хуже, Третья мировая. Иди домой, не хулигань!

— Нет, буду! — упёрся Лев. — И ничегошеньки ты с этим не поделаешь. Пусть все твои соседи знают, как сильно я тебя люблю! Скажи, что ты любишь меня не меньше, тогда прекращу, а то, ты меня плохо знаешь, я могу раскричаться ещё громче!

Видя, что она улыбается, полагаясь на его благоразумие и манеры поведения, соответствующие — увы! — уже немолодому возрасту, и не верит его лихим обещаниям, Лев картинно набрал в грудь побольше воздуха и, стараясь произвести как можно больше шума, что есть силы закричал:

— Ира-а-а-а-а-а!!!

Из соседних окон стали выглядывать люди. Увидев незнакомого мужчину с букетом, они удивлённо улыбались и тактично исчезали за шторами, и только робкое шевеление гардин говорило о том, что зрители не покинули арену представления, а просто затаились, став невидимыми в ожидании второго акта спектакля.

Солидный мужчина, до этой минуты спокойно куривший субботнюю трубочку на балконе напротив и онемевший от непонятных и крайне непривычных вещей, происходящих практически у него под носом, сначала растерялся, не зная, как в таких случаях полагается поступить добропорядочному канадцу. Первым его побуждением было вызвать полицию и пресечь беспорядки, творимые странными нарушителями спокойствия — пусть государственные службы разбираются с этим, но потом он вдруг передумал и, заинтересовавшись продолжением, пошёл даже на то, что принёс на балкон табуретку, не зная, надолго ли затянется эта комедия и сколько времени ему ещё потребуется стоять на ногах.

Постучав трубкой о край специального мусорного контейнера, прикреплённого к стенке балкона и защищённого от дождя навесом, он набил свежего табака, поправил сползшую с плеча бретельку белой майки и прочно обосновался на импровизированном кресле зрительного мини-зала, приготовившись к длительному сеансу.

— А ты, оказывается, орёл! — посмотрела с балкона вниз Ирина. — Не знала, что ты такой отчаянный! Вроде в Москве тихоней был, а в Оттаве разбезобразничался вконец. Лучше подумай хорошенько и поднимайся наверх, а то соседи разнервничаются и с перепугу сюда полицию вызовут, и придётся нам с тобой, Лёвушка, до самого твоего отлёта в участке куковать.

— Так ты меня любишь?

— Люблю, конечно, — засмеялась она.

— Я не расслышал.

— Люблю, — чуть громче произнесла Ира, опасливо поглядывая по сторонам и улыбаясь во всё лицо. — Ты у меня просто ненормальный! Тебе же не семнадцать!

— Какая разница, — восемнадцать! — серьёзно возразил он. — Я так и не расслышал, что ты мне перед этим сказала. Прости, но во избежание дальнейших безобразий с моей стороны тебе придётся повторить это громче, специально для меня.

Ира, покраснев, сделала над собой усилие и чуть громче проговорила:

— Вороновский, я тебя люблю! Это всё?

— Нет, ещё не всё, — не сдавался он, от всей души наслаждаясь её смущением.

— А что ещё?

— У тебя, случайно, нигде не завалялось верёвочной лестницы, а то входить в дом к даме сердца, да ещё с таким букетом, нажимая банальную комбинацию кодового замка, как-то неловко. Ты как считаешь? Или водосточная труба не хуже?

— Ну всё, Лёвушка! Того, что ты здесь навытворял за пятнадцать минут, хватит для содержательного изложения не одному поколению местных жителей. Если ты упёрся и не собираешься в ближайшие пять минут подниматься наверх, то я сама за тобой спущусь!

— Тоже неплохой вариант, — решил Лев и, не торопясь, отправился к подъезду.

Ира, сменив домашние тапочки на туфли на высоком каблуке, хлопнула дверью, и её шпилечки быстро зацокали по ступеням парадного. Открыв входную дверь, она в прямом смысле столкнулась нос к носу с Вороновским. Не ожидая, что он подошёл к подъезду так близко, она в первый момент ойкнула от неожиданности и невольно сделала шаг назад, к дверям, но Лев, подбросив букет высоко в воздух и уронив сумку на землю, подхватил её на руки и закружил. Розы рассыпались по асфальту, а Ира, ухватившись за его шею, счастливо засмеялась.

— Вороновский! На нас же люди смотрят!

— Пусть смотрят, — возразил он. — Эй, люди, смотрите на нас и завидуйте!

Основательный сосед на балконе вытащил трубку изо рта и с чувством причмокнул губами. Чего только в жизни не бывает! Посмотрев ещё раз на этих двоих, определённо сошедших с ума, он освободил трубку от табака и, захватив с балкона табуретку, отправился на кухню, к жене.

Несомненно, откровенное счастье других людей — дело заразительное, это как болезнь, передающаяся от одного к другому внезапно, незапланированно, стихийно и хаотично. К любви никогда невозможно подготовиться, просчитав и обосновав всё заранее.