Дар (часть1) (СИ)

Ожидая, что противник желает убить слабейшего голыми руками, он, тем не менее, не сдвинулся с места. Позади него лежал его беспомощный брат, и он не имел права отдавать его этой бездушной машине для убийства.

Не шевельнулся он и когда сверху раздался грохот и пахнуло жаром. Он только поднял голову. Наверху полыхала крыша на такой же площадке, ее опоры ломались одна за другой. Он улыбнулся своему врагу.

Часть крыши обвалилась и рухнула на стоящего у края площадки Антея. В его доспехах имелся усиливающий каркас, благодаря которому он мог выдержать огромный вес упавшей конструкции, но шлема на голове не было. От жара упавших на плечи и спину воина бревен мгновенно вспыхнули и осыпались пеплом его длинные черные волосы. Кожа быстро покраснела и покрылась пузырями, которые стали лопаться и надуваться вновь, но он не двигался.

— Уходи, дурак. Умереть можно и другими способами!

Голос рыцаря в черных латах, что доносился через динамики, был механическим, но в нем было и некоторое сопереживание, и Антей нашел в себе силы, чтобы ответить, хотя его губы едва не спекались от жара:

— Мы проиграли и сгорим здесь, но не уйдем.

Он уже пошатнулся, когда черный рыцарь шагнул вперед, одной рукой поднимая горящие доски. Он пригнулся и второй рукой поднял Сигурда. Забросив к себе на плечо прежнюю ношу защитника, освободившейся рукой он вышвырнул того из пламени, а затем шагнул обратно сам. Позади него в туче искр и пепла разломились деревянные балки, и угли покатились, падая с площадки.

Он молча прошел мимо Антея, и, закинув на плечо тело его брата, пошел вниз по лестнице, ведущей внутрь замка. Все еще сжимая меч, оплетка рукояти которого от жара спеклась с кожей руки, Антей побрел за ним следом.

Вокруг лежали тела защитников замка, но обожженный воин видел перед собой только черный доспех и мерно раскачивавшуюся в такт шагам голову своего брата. Откуда-то издалека, словно из иного мира, пробивались крики и стоны. Краем сознания он понимал, что это дорезают последних защитников замка, полноправным братом которым он так и не стал.

Борясь с болью от обожженной кожи, он начал понимать чудовищную суть поступка идущего перед ним воина.

Это был предводитель осады. Тот, кто вел за собой братство Волка. Он знал о нем лишь понаслышке.

Сейчас, когда в его руке был меч, он мог одним ударом обезглавить армию захватчиков.

Его взгляд снова упал на бесчувственного Сигурда, и он понял, что не сможет. Он был единственной его слабостью. Фатальной слабостью. Сердце разрывалось от осознания того, что он не выполнил свой долг, но он не мог позволить умереть тому, кто остался единственным членом его семьи. Настоящей семьи, оставшейся пятнадцать лет назад за воротами крепости братства.

Антей с трудом переставлял ноги, едва видя дорогу за пеленой слез на пострадавших от жара и дыма глазах. Казалось, что они шли целую вечность, но полутьма резко сменилась солнечным светом, и ему пришлось усиленно заморгать из-за слепящих лучей.

Он слышал приветственные крики захватчиков, но они продолжали идти, пока спина волчьего вожака не замерла и не послышались иные голоса, потребовавшие объяснить, почему двое врагов уцелели.

Из поля зрения внезапно плавно исчезло тело Сигурда, и Антею пришлось повернуть голову, едва подавляя стон, чтобы увидеть, что оно перекочевало в руки двух воинов.

— К лекарю.

Очередная фраза, сказанная механическим голосом динамиков, слегка воодушевила Антея, но вместе с тем и резанула по сознанию. Его опасение подтвердилось сразу же.

— Это мои трофеи.

Волчий лорд теперь обернулся к нему. Подняв руки к горлу, он деактивировал крепление шлема и снял его.

На шатающегося воина смотрели льдисто-голубые глаза старика. Длинные седые волосы были заправлены под ворот доспеха. Седые вислые усы доставали до чисто выбритого подбородка, когда-то благородного, сохранившего очертания мощной челюсти. Его взгляд был почти равнодушным, с крупицей неподдельного интереса, когда он задал свой вопрос, ответ на который навсегда лишит обоих братьев и выбора, и гордости, и чести.

— Ты ведь еще в состоянии сделать выбор? Ну так выбирай. Присягнешь мне — мальчишка будет жить. Откажешься — умрете оба, как того и заслуживает ваше племя.

Возможно, он действительно думал, что дает Антею выбор, возможно — просто играл с ним. Но выбора для смотрящего, как пропитываются кровью брата повязки, воина не существовало. Он разжал пальцы правой руки и со стоном отодрал рукоять меча, оставив на ней влажные от сукровицы клочки кожи.

Разговоры ближайшего окружения умолкли, когда обгоревший солдат рухнул на колени, опершись правой рукой о землю, чтобы не потерять равновесия. Левой рукой он продолжал сжимать меч, удерживая его за лезвие. Он протянул его рукоятью вперед.

— Я клянусь служить вам, господин. Наши жизни в ваших руках.

Каждое произнесенное слово слетало с обгоревших губ вместе с капельками крови и тяжелым грузом падало на душу воина, оставляя вместо нее такие же истекающие кровью обрывки мяса, в которые превратилось его тело под теми частями доспеха, на которых горели бревна упавшей крыши.