Дар (часть1) (СИ)

Ингульд снова усмехнулся, хотя лицо оставалось сосредоточенным.

- Вот уж нет. Я остановлю тебя, а господин меня наградит.

- Угу. Кнутом.

Антей с трудом увернулся от грубого подобия меча и перевел дыхание.

- Тебе этого не понять. За старания он уже снял с меня ошейник. Когда-нибудь он заберет меня отсюда.

Удар обрушился сверху, и он подставил клинок, намереваясь отвести его в сторону. Но, на сей раз, удача изменила Антею.

Дважды перерубивший цепь, металл не выдержал и с сухим треском переломился.

Издав сумасшедший визг радости, раб снова подскочил и вытянувшись, подняв меч как можно выше, опустил его на голову безоружного Антея.

Надсмотрщик бился как одержимый, нанося сильные прямые удары, и сейчас он не обманул ожидания. Антей сдвинулся влево и, не дожидаясь, пока меч коснется его смертоносным лезвием, схватил упрямца за шею, сдавив ее обеими руками. Продолжая движение, он навалился на жертву, рухнув поверх раба на камни. Тот в падении выронил меч и принялся отбиваться от озверевшего человека, колотя по его телу кулаками.

Антей не собирался долго с ним возиться. К тому же, уставшие руки так и норовили разжаться.

Вспоминая произошедшее с ним под сводами этой пещеры, он потом не мог сказать, что заставило его поступить так, как он поступил.

Ингульд лежал под ним, держа голову навесу, над сколом камня.

Левой рукой Антей надавил на грудь несчастного, а правой за подбородок рывком отогнул назад его голову, легко ломая сопротивление тощих мышц.

Не давая опомниться надсмотрщику, он зубами впился в его горло.

Даже перерезать горло – не самая простая задача. Твердые хрящи нелегко поддаются даже самому острому ножу. Если неверно выбрать угол удара – он может и вовсе застрять.

Сдавить же гортань зубами и вовсе фантастическая идея, однако нет ничего невозможного для человека, озверевшего от бесконечных издевательств и отчаяния.

Сомкнутые зубы разом пропороли кожу и плоть вместе с сосудами. Кровь брызнула струей, толчками выплескиваясь из поврежденной артерии. К счастью, Антей был сверху и не захлебнулся мощным потоком густой и красной, как вино, жидкости. Несомненно, теперь несчастный мог лишь пожалеть о том, что с него сняли ошейник.

Ноздри расширились, жадно ловя столь знакомый и любимый хищниками аромат, и он почувствовал, как сильно проголодался. Однако, одернул себя, понимая краем сознания, что не время и не место для пиршества.

Он дрожал, чувствуя, как горячая кровь заливает его тело приятным на этой прохладе потоком, словно окутывая одеялом, предлагая задремать в ее объятиях. Но и эту мысль он отбросил.

Еще движение, увеличившее давление, и раздался характерный хруст, а жертва булькнула что-то напоследок и умолкла.

С трудом заставив себя отпустить замершее тело, Антей отшатнулся. Он смотрел на труп и осознавал, что он не просто убил человека – в конце концов, тот ему мешал и угрожал. Он загрыз его. Как дикий хищный зверь. Как волк. Где был в этот момент его разум? И как, во имя каких угодно богов, он вообще смог это сделать? Это же физически невозможно. У волка-то хотя бы челюсти длинные.

Сзади, от входа, раздались шаги. Он обернулся, отирая с лица кровь.

К нему приближались, выстроившись цепью несколько солдат в глухой броне. В руках каждого, прижатые к груди, были короткие винтовки, чьи стволы смотрели под углом в землю, но как догадывался Антей, могли быть мгновенно направлены на него. Они замерли в тридцати шагах от него. Откуда-то из темноты раздался голос, который он возненавидел больше, чем вообще мог ненавидеть человек.

- Долго же ты выбирался, Волкодав. Нам пришлось ждать тебя целых четыре дня.

Полыхнул яркий белый свет, и Антей вынужденно прикрыл глаза рукой, оборачиваясь на голос.

Он ничего не видел, но проклятый старик был здесь, пришел издеваться над рабом. Иначе как объяснить это представление со светом, выжигающим глаза после всего этого времени в темноте. В конце концов, все можно было закончить гораздо проще и быстрее.

Как ни странно, пока никто не пытался нападать, а он так и стоял, на четвереньках, прижавшись к камню, как ящерица и моргая, чтобы унять резь в глазах.

Когда, наконец, ему это удалось, он отшатнулся назад, но уперся спиной в стену.

У противоположной стены, на возвышении из сваленных в кучу камней, стоял Рагнар в доспехах, покрытых частым узором из золота и серебра, явно не боевых. Его окружали десять лучших воинов, в броне, не столь ярко, но, тем не менее, тоже украшенной серебром.

На наплечниках красовались оскаленные волчьи головы. Нагрудные пластины несли на себе непонятные ему узоры. Доспехи были увешаны разнообразными мелкими трофеями – пучками шерсти, лоскутами шкур, клыками и когтями неведомых зверей.

У десятка избранных, кроме того, на поясах висели крупные волчьи черепа, с нанесенными на них смутно знакомыми знаками