Дар дождя

В голосе Эндо-сана звучала благодарность:

– Спасибо, что привел меня сюда. Вид стоит восхождения, верно?

– Да, Эндо-сан. – Я почему-то знал, что этот вечер запомнится мне на всю жизнь.

Прищурившись, он посмотрел на увитые лозами шпалеры над головой. Среди зелени что-то пошевеливалось.

– Мне кажется или там змеи?

– Гремучие змеи, да. Один из предметов гордости отеля. Бояться нечего, не было ни одного случая, чтобы они здесь кого-нибудь укусили. Они едва заметны, настолько хорошо маскируются.

– Но ты знаешь, что они поджидают над головой и в любой момент могут упасть.

– Я не обращаю на них внимания, как и все остальные.

– Великая человеческая способность закрывать глаза.

– Она упрощает жизнь.

Официант поставил на стол горелку с котелком. На большом блюде лежали яйца, листья салата, курятина, шарики рыбного фарша и лапша. Когда котелок закипел, мы принялись кидать в него содержимое блюда.

– Как это называется? Похоже на сябу-сябу[31].

– Стимбот. Как раз для сегодняшнего вечера.

– Когда твоя семья возвращается из Лондона? – спросил Эндо-сан, когда я положил себе на тарелку сварившееся яйцо.

– В конце года. – Яйцо обожгло мне язык.

– Расскажи о них.

Я задумался. Семью всегда воспринимаешь как само собой разумеющееся, и я никогда не задумывался над тем, как представлять ее другим. Глотнув чая, чтобы остудить язык, я приступил к рассказу:

– Отцу сорок девять лет. У него седые, почти белые, волосы, но многие женщины считают его очень привлекательным. Он поддерживает форму плаванием и парусным спортом. Он очень много работает. Раньше он уделял нам больше времени, но с тех пор, как умерла моя мать… Так говорит Изабель. Я тогда был слишком мал… – Я пожал плечами, не зная, как объяснить отцовское отстранение от детей после смерти матери.

– Да, я с ним познакомился, когда подписывал документы на аренду острова.

– У меня два брата. Эдварду двадцать шесть, а Уильяму двадцать три. Думаю, они очень похожи на отца. Эдвард изучал право, как отец, и получил диплом юриста, но выбрал работу в семейной фирме. Уильям окончил университет в прошлом году, и отец хочет, чтобы он тоже работал в семейном бизнесе.

– Все отцы этого хотят.

– Эдвард… Я с ним не близок. Он высокомерен, мы редко разговариваем. Изабель двадцать один, и, по-моему, она во многом превосходит наших братьев. По крайней мере, она всегда добивается своего. Ей не очень понравилось, что я предпочел остаться дома вместо того, чтобы поехать со всеми в Лондон.

– А ты, где твое место?

Я пожал плечами:

– Наполовину китаец, самый младший ребенок в английской семье? По-моему, я никуда не вписываюсь.

Эндо-сан молчал; внезапно я обнаружил, что говорю ему то, чего никогда не мог сказать отцу.

– Хуже всего, что я учусь в той же школе, куда ходили братья. Многие из моих учителей учили и их, все знают, кто они такие. Но вместо того чтобы нас сблизить, это только подчеркнуло нашу непохожесть друг на друга.

– Ты оказался не тем, кого все ожидали, – тихо произнес Эндо-сан. – А молодые люди часто не обращают внимания на причиненные ими страдания.

– Да. – Мне стало легче от того, что он не стал преуменьшать трудности моего положения, а как раз, наоборот, отлично их понял.

Я обхватил ладонями чашку с чаем, чтобы согреться. Публики было немного, в основном британские офицеры старших чинов в форме с женами. Некоторых я узнал. Они болтали – громко, весело и беспечно. Я указал на них Эндо-сану, и он принялся их рассматривать, словно находя для каждого место в памяти. Заиграл секстет, и некоторые мужчины повели спутниц танцевать.

– Это место популярно у военных.

– О да. Здесь небольшой гарнизон. Вроде наблюдательного пункта. Это имеет смысл, потому что отсюда видны весь остров и море вокруг.

– До самой Индии.

– Да, точно. Может, даже до самой Японии.

Он рассмеялся:

– Тогда буду подниматься сюда почаще.

Мы встали рано, чтобы встретить солнце, встающее из-за моря. Выйдя из дома, спустились по тропе на край утеса, сели на холодный, узкий уступ и приступили к дзадзэн. С огородов внизу доносились петушиные крики. Лаяли дворняги, стучали деревянные ворота. По долинам разлетелись плотные лоскуты тумана, словно иней на замшелых валунах.

Я схватился за край уступа и почувствовал, что от страха вот-вот потеряю сознание. Камень был всего шесть дюймов в ширину, а за ним начиналось ущелье глубиной в шестьдесят футов, до самых макушек растущих внизу деревьев. В моем мозгу ущелье превратилось в бездонную пропасть, и мне захотелось открыть глаза. Я представил, как уступ подается вперед, слышал, как осыпаются камни под нашим весом. С запада тянуло дождевые тучи, и мне казалось, что нас сдует ветром. Я вцепился в уступ сильнее, желая, чтобы упражнение как можно быстрее закончилось. Невозможно было удержаться и не смотреть вниз, на макушки деревьев, торчавшие на дне обрыва, словно пики на изготовку.

– Отпусти его. Ты не упадешь.

– А что, если упаду?

– Я тебя поймаю.