Дар дождя

Пока мы взбирались вверх по склону, храм стал казаться чем-то сверхъестественным. Мне с трудом верилось, что он дело рук человеческих. Вокруг было тихо, так тихо, что даже сгущавшиеся в небе тучи казались посягательством на спокойствие.

Стены фасада поблекли и слились по цвету с камнем. Двери не было, открытый вход порос травой и вьюном. В трещину на стене когда-то упало семечко, выросшее в маленькое крепкое дерево гуавы, загораживавшее вход. Мы отодвинули ветви в сторону и прошли в крошечный пустой зал. Под ногами бросились врассыпную жуки, их лапки заскребли по полу со звуком, похожим на стук бусин в быстро перебираемых монахом четках. Послышалось эхо затихающего напева. Несмотря на его мирную пустоту, в храме ощущалось чье-то присутствие.

– Пойдем, – позвал дед.

Мы вошли в проход, стены которого были разглажены тонкими струйками сочившейся сверху дождевой воды. Туннель загибался вверх, и я один раз оступился на неровном полу. Сияющий круг света влек нас к себе, пока мы не вышли наружу. Проморгавшись, я с удивлением огляделся. Туннель выходил на площадку, со всех сторон окруженную склонами гор. Увидев мое лицо, дед ухмыльнулся. Единственным выходом был туннель, по которому мы пришли. Окружавшие площадку скользкие стены-склоны с острыми выступами отвесно уходили вверх. До вершины смогли добраться только цепкие корни деревьев и низких кустарников. Небо казалось светлой дырой, сквозь которую облака брызгали в нас мельчайшим дождем, отчего земля и трава высвобождали запертые в них запахи.

Дед взял меня за руку и подвел к нависшему козырьком выступу. Под выступом находились письмена, которые так его поразили. Следуя рельефу, они бежали сверху вниз по неровной скальной поверхности, невзирая на ее выпуклости, борозды и пустоты, и их плавность и энергия создавали впечатление, будто писавшую их кисть обмакивали в огонь.

Я провел по письменам пальцем и навсегда убедился, что они заключали в себе древнюю магию, что их создала древняя мудрость, потому что, когда мой палец их коснулся, я их почувствовал. Почувствовал внутри себя.

Дед смотрел, как мой палец путешествовал по символам, остановившись на последнем росчерке, – взглянув на кончик пальца, я увидел, что тот слегка светится красным. Я чувствовал тепло и легкий запах гари.

– Что они означают?

Дед пожал плечами:

– Не знаю. Но разве это важно? Они же заговорили с тобой?

Мне оставалось только согласиться.

Он посмотрел на небо.

– Хорошо, что пошел дождь. Раньше в дождь я всегда приходил сюда, сидел под письменами и наблюдал, как по скалам струится вода. Ты принес дождь, спасибо тебе за это.

Я понял, что он вложил в эти слова больший смысл. Он был благодарен, что я приехал к нему и что я, судя по всему, стал лучше его понимать.

Дед снял рубашку, и я увидел, что его мышцы сохранили твердость, не сдавшись перед наступающим возрастом.

– Мне говорили, что тебе дают уроки. Ты очень меня обяжешь, если покажешь, чему научился.

Я смахнул с бровей капли воды, поклонился и встал в стойку.

Он был быстр, быстрее, чем Эндо-сан. Его кулаки толкали меня назад, и мне ничего не оставалось, как блокировать их, чувствуя выстрел боли в предплечьях при каждом ударе. Его руки были тверды, как камень. Я нанес ему скользящий удар ногой по голеням, и он поморщился, а его руки на несколько секунд замерли. Войдя руками в его круг, я позволил ему схватить их, дав мне возможность молниеносно применить спиральный бросок «котэ-гаэси» с выкручиванием кисти наружу.

Лишив его равновесия, я нанес резкий удар в бок. Это было все равно что ударить гранитную глыбу, на него никак не подействовало. Дед разорвал мой захват, восстановил равновесие и нанес мне удар в голову. Я заблокировал его предплечьями, и сила столкновения заставила меня пошатнуться. Я сделал кувырок вперед, чтобы избежать атаки, понимая, что если продолжу гасить удары, то он скоро сломает мне руки.

Земля у меня под ногами скользила, но дед стоял как вкопанный и использовал для боя только руки. Я дважды ударил его по почкам, что всего лишь добавило в его лицо напряжения, тут же сменившегося мрачной улыбкой. Я перехватил его кулак и потянул на себя, выполняя мой любимый прием, «ирими нагэ», бросок на встречном движении. Я завел руку ему за подбородок, высоко подняв голову, но он предвосхитил мое намерение и парировал его, развернувшись и обойдя меня со спины. И тут же его руки в удушающем захвате сомкнулись вокруг моей шеи, колено уперлось мне в спину; одно нажатие – и не получавший восполнения кислород быстро растворился в крови.

Он отпустил меня, и я принялся втягивать в себя прохладный влажный воздух, чувствуя бешеный стук в висках. Дед поднял меня с колен и стряхнул с них мокрую траву. Подобрал и надел рубашку. Ткань у него на груди тут же потемнела от дождя и пота.

Он бросил взгляд на часы.

– Ты продержался шесть минут. Очень неплохо. Большинство не может выстоять и четырех. У тебя превосходный учитель.

Затем сделал разбор моих ошибок.