Дар древних

Сев в удобное кресло и поставив флакончик перед собой, я выдохнула. Выкинула из головы все мысли, что мешают мне сосредоточиться. Расслабилась и представила, что гель и есть объект, на который я должна воздействовать энергией. Я представляла, что эта энергия должна сделать с больным участком спины. Как она с кожи медленно стекает внутрь, мягко обволакивает и лечит. Еще я подумала о том, что если во мне эта ведьмачья жилка есть, то и в маме она должна быть. Если энергия сама по себе будет лечить, то, возможно, мамино участие в процессе усилит ее. Я не знала, получится ли у меня, но, когда увидела, что энергия, которая аккуратной струйкой лилась во флакон там скручивается в тугую спираль, а прожилки, голубого цвета, мелькают все чаще и чаще, я поняла, что у меня получился концентрат, который, если и не вылечит спину, как я смогла это сделать с папой, то однозначно поможет надолго облегчить боль. Надо будет еще поэкспериментировать в эту сторону. Я вспомнила, что видела, как Анна заговаривала вещи. Такие предметы были своего рода оберегами, а иногда и наоборот. Она не заговаривала притирания, но я помню заговоренный цветочный венок. Суть его заключалась в том, чтобы убрать у молоденькой девушки одну очень неприятную глазу болезнь – песь, сейчас она называется витилиго. Девушка каждый день носила на голове заговоренный венок, а на ночь клала его под подушку. Носить нужно было до тех пор, пока все цветы и травинки не иссохнут и не рассыпятся, так пятна с ее кожи разрушались и осыпались шелушащейся кожей. Приготовив свой гель, я позвала всех в дом, чтобы можно было приступить, а заодно проверить насколько поможет мой эксперимент.

Домой возвращалась уже затемно. И вроде бы все хорошо. Родители не только здоровы, но и чувства их заиграли новыми красками. Соседи тоже порадовали. Но в душе у меня был какой-то раздрай. Скорее бы добраться до дома. Может Тит уже что-то узнал? А может, не дай бог, опять Шаров… Нет, не хочу даже думать об этом. Лишь подъезжая к дому и увидев уезжающую скорую, я поняла почему мне было так не спокойно.

– Кто? – вбежав в квартиру спросила я у Тита.

– Толик.

– Толик? – спросила я севшим от страха голосом. – Что с ним?

– Анют, ты не волнуйся, – взял меня за руку Тит. – Выпил он что-то не то, но врачи сказали справится.

– Откуда ты знаешь, что сказали врачи? Ты это мне специально говоришь, чтобы я не думала, что это и моя вина тоже? – на мои глаза навернулись слезы.

– Да нет же! Я там был и сам все слышал, – успокаивающе сказал домовой. – Врачи сначала недовольны были, алкаш, говорят, надоели они уже. Но там эта бабулька пришла, ну, шумная, со второго этажа.

– Теть Шура, наверное? – предположила я.

– Ну да, та, с которой ты в прошлый раз в подъезде разговаривала, – кивнул Тит. – Ну вот она их и отчитала. Говорит, что Толик хоть и пьет много, но человек-то хороший, простой и безотказный. Таких мало, как он. Врачи его промывали сначала, кололи там что-то. Потом капельницу поставили, так с капельницей и несли вниз. Соседи помогали с носилками. Тогда и сказали, что оправится он.

– Я ведь хотела помочь ему, но отложила на потом. Тит, как же так? – я обессиленно опустилась в кресло.

– Анечка, ну к чему это самобичевание? Не ты вложила в руки Толика бутылку, да и сколько таких Толиков на свете. Он поправится! Ты еще успеешь ему помочь, поэтому не кори себя. У тебя сейчас другая задача. Гораздо важнее и сложнее. Сосредоточься на этом.

– Конечно ты прав, Тит, но мне от этого не легче, – тяжело вздохнула я.

– Не хочу тебя разочаровывать, но ты, не смотря на свои способности и приобретенный дар, не сможешь помочь всем. Когда-то ты не успеешь, когда-то тебе придется сделать выбор кому помочь и для другого он станет фатальным, а когда-то ты просто откажешься помогать. Но ты должна усвоить, что ты не виновата в печальном исходе, но причастна к выздоровлению. В мире огромное количество людей и как бы ты не старалась, помочь всем будешь не в силах. Помогай так, как знаешь и умеешь, помогай тем, кому можешь и хочешь, – сказал Тит, присаживаясь со мной рядом.

– Тит, но мне так обидно и больно, что я не помогла ему сразу, – каялась я. – Это же Толик. Наш Толик, который со мной в одном доме полжизни прожил.

– И это тоже хорошо. Это значит, что ты добрый, отзывчивый и сострадательный человек. Теперь отвлекись от Толика, с которым все будет хорошо. Точно тебе говорю! – сказал Тит, повысив голос. – Ты решила, когда будешь спускаться в воспоминания о Марье?

– Через несколько дней у меня отпуск начнется, до этого времени я постараюсь закончить со всеми делами. Завтра попробую поговорить с Виктором и пригласить его сюда, – вспомнила я о просьбе Тита. – Как думаешь, сколько может продлиться погружение в память Марьи?

– Точно сказать не могу, но думаю дней пять должно хватить, – задумчиво выдал он.

– Пять дней? – я даже подскочила от неожиданности.