Дар джинна

К своему стыду должен сказать, что вражеские солдаты среагировали на меня быстрее, чем я со своей реакцией мага на них. Правда я после впечатления от сверхэффективности артефактов на основе огнестрельного оружия витал где-то в облаках и совсем не обращал внимания на окружающий мир, крутя педали велосипеда на автомате. И тут, вывернув с лесной тропинки на неплохую грунтовку, я увидел метрах в тридцати впереди группу солдат у мотоциклов и какого-то бронированного мелкого таракана (вот честное слово — другого сравнения в голову не пришло в первый момент) с установленным слева пулемётом. Справа торчал водитель в чёрном комбинезоне с непокрытой головой, высовываясь по грудь из люка. Перед ним было установлено маленькое прямоугольное толстое стекло в металлической рамке. Справа место за пулемётом пустовало, стрелок стоял на земле и поливал землю из дарованного природой шланга. Чуть в стороне его примеру следовали ещё двое. Только эти были одеты не в комбинезоны, а в обычную, изрядно запылённую форму солдат вермахта.

Рядом с танкеткой (вот и название 'таракана' всплыло в голове, сам от себя такого не ожидал) стояли два мотоцикла, в 'люльке' одного из них сидел пулемётчик, причём, оружие было у него в руках. Рядом с другим мотоциклом стоял боец с винтовкой в руках, смотрящей стволом в землю. Но на то, чтобы вскинуть её и направить на меня у немца ушло меньше секунды. Правда, перед этим мы пару секунд смотрели друг на друга, шокированные неожиданной встречей. Думаю, если бы я не вёз открыто оружие, а спрятал карабин со штуцером в тряпки, то столь быстрого перехода к агрессии не случилось бы. А уж не забудь я укрыться под чарами отвода взгляда, то вовсе мог легко проехать мимо врагов, ещё бы и плюнул им на каски.

Увы, случилось то, что случилось.

— Аллярм!

— Ахтунг!

И миг спустя после предупреждающих криков в меня полетели пули из карабина и пулемёта.

В одно мгновение с меня слетели две личные защиты.

— Блядь! — заорал я и прыгнул в кусты прямо с велосипеда, зацепившись штаниной за металлическую педаль и оторвав клок материи.

— Хальт!

— Фойер!

— Определитесь, что делать, уроды — мне стоять, или вам стрелять! — нервно прокричал я, на четвереньках удирая по обочине, ломая руками и коленями мелкие кустики.

Бах!

И исчезла третья защита.

Та-да-да!

Пулемётчик причесал воздух буквально впритирку с макушкой. То ли специально, чтобы поглумиться, то ли сам в нервном состоянии излишне сильно приподнял ствол оружия и промахнулся на несколько сантиметров.

А я упал на живот и перевернулся несколько раз вокруг себя, сдвигаясь в бок и укрываясь в широкой промоине, покрытой крупными высушенными чешуйками грязи.

Та-да-да!

Пули подняли фонтанчики земли прямо перед лицом, когда я выглянул на короткое мгновение, чтобы оценить обстановку.

— Суки! — прошипел я.

Первая паника прошла, и я смог начать думать трезво, не поддаваясь страху. Первым делом наложил на себя отвод взгляда и переместился на десять метров дальше, на другую сторону дороги. По пути прихватил выроненный штуцер. Надеюсь, от падения прицелу ничего не сделалось.

Вновь залёг в кустах и стал смотреть за врагом.

Очень боялся, что фашисты начнут разбрасываться гранатами. Ведь в этом случае осколки полетят, куда бог на душу положит. К счастью, враги карманную артиллерию решили придержать. Потом я и сам понял, что в окружающих зарослях немецкие 'колотушки' из-за длинной ручки неудобны в применении. Есть большой риск, что запутавшись в ветвях, граната наградит осколками своих хозяев.

К этому моменту вражеские солдаты залегли вдоль обочин. Даже водитель танкетки успел выскочить из своего железного, украшенного заклёпками ящика. В руках у него был пистолет, хотя я ожидал увидеть автомат, тот самый легендарный 'шмайсер' (который, собственно, не 'шмайсер').

Стрелять я не торопился, хотя рискнул и оптику навёл на пулемётчика, залёгшего прямо на дороге справа за танкеткой, прикрыв большую часть тела гусеницей.

'Чёрт, нужно озаботиться каким-нибудь защитным амулетом, чтобы личные защиты остались в качестве последнего шанса', - подумал я.

Спустить курок я всё никак не решался. Не находил в себе сил убить человека. Отговаривался, что тратить бесценный артефактный снаряд на простого солдатика — это круто.

Вот так мы и лежали, всматриваясь друг в друга. Примерно спустя минуту после того, как я поменял позицию, немцы зашевелились. Двое отползли в лес и только там встали на ноги. Двигаясь на полусогнутых и прячась за деревьями, они стали обходить место, где видели меня в последний раз. А ещё один, выглядевший самым старшим и опытным, держа в левой руке винтовку, а в правой невесть откуда взятый револьвер, перекатился на мою сторону дороги и ловко заскользил между кустов и деревьев. Он прошёл рядом со мной в трёх метрах. У меня руки чесались приложить его огненным шаром или хотя бы оцепенением, но сдержался.