Дар Гумбольдта

Время от времени внешний мир врывался ко мне известиями с разных концов света. Самым желанным было бы письмо от Ренаты. Я жаждал узнать, что она раскаивается, что Флонзалей ей наскучил, что она в ужасе от своего поступка, что ей противны отвратительные привычки этого гробовщика, и проигрывал в уме сцену великодушного прощения. Раздражаясь, я не сомневался, что самое большее через месяц этот миллионер-бальзамировщик ей наскучит. В злобно-подавленном состоянии я думал, что, в конце концов, всем известно еще с античных времен, что равнодушие и деньги — весьма устойчивое соединение. А подмешай к этой смеси еще и смерть, самый сильный закрепитель в мире, — выйдет и вовсе нечто невиданно прочное. К тому времени я вычислил, что молодожены уже покинули Марракеш и догуливают медовый месяц в Индийском океане. Рената всегда твердила, что мечтает провести зиму на Сейшельских островах. Втайне я верил, что смогу излечить Ренату от ее пристрастий. Но вдруг вспомнил, разя себя этим воспоминанием, что Гумбольдт тоже всегда желал девушкам добра, а они постоянно сбегали, и ту фразу, что он сказал о Джинни, подруге Демми: «Мед из морозильника… Холодная сладость не липнет к рукам». Но Рената не писала. Она сосредоточилась на новых отношениях, а за Роджера, пока я за ним присматривал, можно было не волноваться. В «Рице» я забрал открытки, адресованные ребенку. Я угадал. Марокко задержало парочку ненадолго. Открытки пестрели марками Эфиопии и Танзании. Роджер получил, кроме того, еще и несколько открыток от отца, который катался на лыжах в Аспене[414] и Вейле. Так что Кофриц прекрасно знал, где его сын.

Из Белграда мне написала Кэтлин, сообщить, как она обрадовалась, получив от меня весточку. У нее все прекрасно. Наша встреча в Нью-Йорке была чудесной и незабываемой. Она очень хочет встретиться снова и вскоре по пути в Альмерию на съемки фильма собирается заглянуть в Мадрид. Надеется сообщить мне очень приятные новости. Никакого чека к письму она не приложила. Очевидно, Кэтлин и представить не могла, насколько остро мне нужны деньги. Я так долго считался человеком преуспевающим, что подобные мысли никому не приходили в голову. Ближе к середине февраля пришло письмо от Джорджа Свибела, и Джордж, прекрасно осведомленный о моем материальном положении, тоже не упоминал о деньгах. Оно и понятно: его письмо пришло из Найроби, так что он не получал ни моих воплей о помощи, ни просьб о продаже восточных ковров. Вот уже месяц как он блуждал по Кении в поисках бериллиевых залежей. Или речь шла о жиле? Я предпочитал думать о залежах. Отыщи Джордж залежи, и я, как его полноправный партнер, навсегда избавился бы от материальных забот. Конечно, при условии, что суд не изыщет возможности отобрать у меня и это. Судья Урбанович по какой-то причине решил стать моим смертельным врагом. Вознамерился обобрать меня до нитки. Кто его знает почему, но что есть, то есть.

Джордж писал следующее: «Наш друг из музея Филда не смог отправиться вместе со мной. Бен просто не подходит для этого дела. Он стонет даже от жизни в своем пригороде. Бен как-то пригласил меня на воскресный обед, так что я собственными глазами видел его чертову жизнь. И мне она такой уж ужасной не показалась. Жена у него толстая, но с виду добродушная, симпатичный пацан, типичная теща, английский бульдог и попугай. Он говорит, что теща живет только на миндальных колечках и какао. Должно быть, она ест по ночам, во всяком случае, он сам ни разу не видел, чтобы она взяла в рот хоть крошку чего-нибудь другого, ну ни разу за пятнадцать лет. А я подумал, и чего он разоряется? Его двенадцатилетний сын изучает историю Гражданской войны, и вместе с отцом, попугаем и бульдогом они составляют что-то вроде клуба. Кроме того, у Бена прекрасная профессия — присматривать за ископаемыми, и каждое лето они с сыном отправляются на поиски и привозят новые окаменелости. Так чем же он недоволен? Ради воспоминаний о старых добрых временах я взял его в дело, но в Восточную Африку со мной поехал другой человек.

Честно говоря, мне не хотелось ехать одному. А тут меня пригласила на обед Наоми Лутц, чтобы познакомить с сыном, ну с тем, что написал несколько статей в местную газету о том, как бросил наркотики. Я прочитал статьи, и молодой человек показался мне действительно интересным. А тут Наоми предложила, почему бы, говорит, тебе не взять его с собой? Ну я и подумал, что мальчишка может оказаться хорошей компанией».