Дар или проклятье

Все взгляды возвращаются к Брату Малькольму, который продолжает свою проповедь, а я все еще смотрю на Рори. Саши Ишида резко толкает ее локтем под ребра, и уста Рори явно произносят что-то совершенно неподобающее леди. Однако она складывает руки на коленях, выпрямляет спину и сосредотачивает все свое внимание на Брате Малькольме. Саши улыбается, а я в очередной раз удивляюсь, почему она, любимица всего городка, выбрала себе в подруги такую девушку. Мать Рори из тех лежачих больных, что никогда не покидают своего дома. Поговаривают, что она пьет и не имеет ни малейшего понятия, кто настоящий отец Рори. Ее муж, Джек Эллиот, дал Рори свое имя, но с тех пор, как он погиб в дорожном происшествии, остальные Эллиоты знать не хотят ни Рори, ни ее мать.

Саши перехватывает мой взгляд, и я быстро отвожу глаза в сторону кафедры, где Брат Малькольм как раз заканчивает проповедь.

— Очистим наши умы и откроем сердца Господу, — возглашает он.

— Очистим наши умы и откроем сердца Господу, — подхватывают все.

Я произношу эти слова вместе с остальными. Когда мы были маленькими, Мама научила нас молиться перед сном и перед едой, но для меня это скорее дело привычки, чем проявление веры. Моя истинная вера в Господа умерла вместе с Мамой.

— Идите с миром. Служите Господу, — воспевают Братья, и паства отзывается:

— Благодарение Господу.

Наши соседи не спешат расходиться, болтают, обмениваются новостями. Мне хочется убрать их с моего пути; я готова распихивать всех локтями, лишь бы поскорее оказаться дома. Я хочу домой. Вместо этого я оглаживаю юбку и покорно жду своей очереди, чтобы наконец выбраться с длинной скамьи в проход. Миссис Корбетт стоит подле Отца, обсуждая скорый приезд гувернантки. Я смотрю на них, а в ушах звучит пророчество Мауры. Неужели эта старая кошелка действительно пытается окрутить Отца? Впрочем, для того чтобы быть хоть чьим-то мужем, он слишком мало времени проводит дома. А мы не хотим новой матери. Нет, даже не так: мы в ней не нуждаемся.

Отец улыбается. Раньше он был очень красив, но безутешное горе наложило на него свой отпечаток. В светлых волосах появилась седина, а щеки повисли, как брылы бассет-хаунда.

— Вы должны с нами отобедать, — говорит он.

Я уверена, что это обычная вежливость.

Миссис Корбетт жеманно улыбается. Во всяком случае, я думаю, что она пытается добиться именно такого эффекта, скривив рот и прищурившись.

В конце нашей скамьи возникает миссис Ишида:

— Мисс Кэхилл! В среду днем я устраиваю небольшое чаепитие и очень надеюсь, что вы сможете к нам присоединиться. Конечно, вместе с мисс Маурой.

Чаепития миссис Ишиды очень высоко котируются в нашем городке, и раньше нас никогда на них не приглашали. Миссис Корбетт резко поднимает глаза и, как змея, проводит по губам языком, даром что не раздвоенным.

Я обхватываю себя руками и скромно устремляю взор на деревянный пол:

— С вашей стороны так мило вспомнить о нас! Мы будем очень рады.

— Вот и славно! — говорит миссис Ишида. — Тогда мы с нетерпением ждем вас в среду.

Интересно, что послужило причиной такого внезапного интереса к нам? Я нахожу глазами Саши; она о чем-то шепчется с Рори, склонив к ней свою темную головку. Встреча наших взглядов, кажется, высекла искры. Может быть, это она попросила свою мать пригласить нас?

— Молодым девушкам полезно бывать в обществе. Они не смогут обзавестись приличными связями, сидя дома и изучая Цицерона, — шепотом прокомментировала происходящее миссис Корбетт. — Возможно, через некоторое время Сестра Елена поможет вам организовать чаепитие у себя. Как-нибудь в послеобеденное время.

О нет. Только не это! Посетив званое чаепитие у семейства Ишида, мы должны будем пригласить их в ответ. Конечно, я вроде как хозяйка дома, но при этом совершенно не создана для таких вещей. Меня пугает даже мысль о том, что соседи станут бродить по нашему дому и совать носы в нашу жизнь. Я не знаю, как организовать званое чаепитие, как вести светскую беседу. К тому времени, когда я стала достаточно взрослой, чтобы наносить визиты вместе с Мамой, она была уже слишком больна, а потом мы год были в трауре. О чем разговаривают между собой воспитанные люди? Уж конечно не о колдовстве и греческой мифологии. И, вероятно, не о садоводстве.

Что ж, я вынуждена признать, что гувернантка все-таки может оказаться полезна.

В конце концов мы выбираемся из церкви на свежий воздух. По лазурному небу над нашими головами плывут белые, словно хлопок, облака. Ветки деревьев колышутся под порывами ветерка; с них, выписывая в воздухе замысловатые пируэты, падают на землю разноцветные листья. По обе стороны дороги цветут белые хризантемы. Кстати, этот участок явно нуждается в прополке.