Дар или проклятье

Мама должна была написать больше. Она не могла бросить меня вот так, не сказав, что мне теперь делать. Я нахожу свернувшуюся в моей груди колдовскую силу, шепчу: «Acclaro», — и начинаю лихорадочно листать страницы в поисках новых слов. Ничего не происходит. Я произношу это слово опять, громче, и меня захлестывает волна растущей паники. Я вновь изучаю каждую страницу в надежде, что нужные слова бросятся мне в глаза, но их нигде нет. Никаких тайных надписей — ни в начале, ни в конце, ни поперек основного текста, ни на полях, ни в виде шифра. Вообще ничего.

Я ощущаю следы Маминой магии, но не могу нащупать ничего конкретного. Может быть, у нее закончились силы, прежде чем она смогла закончить писать? Я пробую снова и снова. Я использую разные заклинания. Я не оставляю попыток, пока не накатывает жуткая слабость. Моя колдовская сила блекнет и прячется куда-то глубоко внутрь. Мамины слова начинают размывать слезы. Я раздраженно промокаю глаза, швыряю дневник на кровать и делаю шаг к окну. У меня за спиной падает на пол стеганое одеяло.

Сквозь лилейные шторы в мое окошко заглядывает луна. Я смотрю на освещенную лунным светом нагую статую Афины, богини мудрости и войны.

Мама не поручила Отцу защищать нас. Честно говоря, она и сама не слишком в этом преуспела. Она оставила дневник, полный загадочных предупреждений, и завещала мне тяжелую ответственность, которую, по-хорошему, должна бы нести сама.

Но я смогу защитить моих сестер. Что бы ни произошло с маминой подругой Зарой или с Бренной Эллиот, я не позволю этому случиться с Маурой и Тэсс. Во всяком случае, пока я не испустила свой последний вздох.

6

Я стою на помосте в задней комнате одежной лавки миссис Космоски. На мне лишь сорочка и корсет, а они разглядывают меня, как коня на ярмарке.

— Слишком худа, — говорит миссис Космоски, неодобрительно покряхтывая.

— Ну, это мы исправим, — успокаивает Елена. — Дадим намек на формы. Подушечки под грудь, турнюр…

Миссис Космоски кивает:

— Значит, работы будет больше. Моим обеим швеям придется работать всю ночь.

— Как считаете необходимым, — в голосе Елены звучит обещание. — Все должно быть готово к среде. А утром барышни придут на последнюю подгонку. Это чаепитие — их дебют в свете, они не могут появиться там в таком виде.

Миссис Космоски бросает взгляд на нежно-зеленое, с высоким воротником платье Мауры и сухо изрекает:

— И действительно.

Наш спор с миссис Космоски тянется не первый год. Она каждый раз предлагает мне яркие цвета, модные ткани, современные фасоны. До сих пор я не прислушивалась к ее советам, но теперь у меня нет шансов.

Елена убедила Отца тряхнуть мошной, чтобы каждая из нас могла обновить гардероб. Она заявила, что все наши старые вещи — старомодные и безвкусные. Тэсс возликовала при мысли о длинных, взрослых нарядах, и лишь я не ощущала от всей этой суеты никакой радости.

Я слишком озабочена мыслью о том, что, кажется, оказалась самой могущественной ведьмой за несколько столетий.

Елена обходит меня кругом.

— Однако, какая талия? Кейт, двадцать дюймов?

Я киваю, и она испускает протяжный, абсолютно неженственный свист:

— Большинство девушек убили бы за такую.

Маура сердито смотрит на меня из противоположного угла комнаты: к ее великому огорчению, ей ни разу не удалось затянуть корсет меньше, чем на двадцать четыре дюйма.

— Зато мне не требуется подушка на задницу, — бормочет она, не сводя с меня глаз.

Тэсс хихикает, прикрывшись ладошкой.

Миссис Космоски поджимает губы. Странно, она ведь денно и нощно занимается женскими формами и фасонами, почему же в ней столько ханжества?

— Маура! — Елена трогает один из своих идеальных черных локонов, обрамляющих идеальное, в форме сердечка, лицо. — Прошу вас, не употребляйте таких неподобающих леди слов.

Миссис Космоски снимает с меня мерки. Это высокая женщина с лебединой шеей и копной пышных темных волос. Во время разговора с Еленой ее жемчужные сережки качаются взад-вперед.

Пока я терплю ее тычки и щипки, сестры шепчутся на розовом двухместном диванчике; такие еще называют «места для влюбленных». Попутно Тэсс изучает модный журнал, и ямочка на ее левой щеке выдает то, как забавляют сестру иноземные фасоны Мехико-Сити.