Дар Императора

— Я чувствую твою вину, Гиперион, — раздался голос мастера позади меня.

Я опять вспомнил то мгновение: Сотис, пронзенный демоническими когтями, кровавая буря, которая вырвалась из его тела россыпью красных диамантов.

Наконец я убрал руку с груди брата.

— Я и не думал ее скрывать, мастер.

II

Прежде чем мы покинули Поля Мертвых, я отдал дань уважения Могиле Восьмерых. Первые восемь гроссмейстеров братств, увековеченные в кровавом нефрите, стерегли вход в катакомбы. Семеро из них стояли на серебряных плитах с их именами и названиями братств, которыми те командовали. По центру на плите из золота располагалась статуя первого верховного гроссмейстера — самого лорда Януса — чье скрытое шлемом лицо взирало на звезды, которые ему суждено было спасти. Время не пожалело нефритовые статуи, но цепкие пальцы эрозии пока не сумели стереть всех деталей. Возможно, еще через тысячу лет рыцарям моего ордена придется отдавать дань уважения уже безликим фигурам во мраке.

Но, возможно, Василла была права, и это тысячелетие станет для нас последним. При одной только мысли по моей коже побежал холодок.

Статуя на восьмой плите изображала такого же воина в доспехах из кровавого нефрита, как и у его братьев, одна его нога упиралась на резной валун. В руках он держал алебарду немезиды, лезвие которой было погружено в саму плиту, позволив воину опереться на рукоять со спокойным безразличием. Каким бы лицом он ни обладал при жизни, его скрывала личина шлема, который в свою очередь почти изгладился с течением времени.

Хирон

Гроссмейстер Восьмого братства

«Ты уже восхваляешь меня за триумфы,

Когда я прошу помнить мою измену.

Победа — это не более чем выживание.

Она обладает лишь той честью и достоинством,

которые мы сами ей приписываем.

Если хочешь мудрости, познай,

почему братья предают братьев».

Эти слова всегда оставались для меня загадкой, хотя неизменно очаровывали меня. Может, истина, заключенная в этой эпитафии, хранилась в архивах внутреннего санктума, скрытая ото всех, кроме наших командиров? Кто знает. О лорде-основателе братства ходило больше легенд, чем звезд в ночном небе. Чемпионы, которых он сразил, войны, в которых победил, демоны, которых изгнал — кто знает, как это все было искажено за минувшие века? Даже в наши подробные, как мы думали, записи, могли вкрадываться ошибки, многие документы были изъяты лордами-рыцарями и повелителями из Инквизиции.

Я поднялся с колен и взглянул на Энцелада.

— Кто будет исполнять обязанности сепулькара в твое отсутствие?

— С сервиторами ничего не случится. Сервы присмотрят за ними.

— А Перевозчик?

Он ничего не ответил. Даже его мысли скрылись, став более холодными и напряженными. Некоторые секреты лучше не выпытывать, даже у близких собратьев.

— Забудь, о чем я спрашивал, — сказал я.

+ Гиперион. +

+ Иду, юстикар. +

— Энцелад, меня призвали.

Старый рыцарь кивнул.

— Иди, мой мальчик. Скажи Галео, что мой клинок послужит ему, как бы мало он не стоил. Мне нужно приготовиться, прежде чем мы отправимся на Армагеддон.

III

Зал Чемпионов легко вмещал тысячу воинов и еще оставалось бы место для целого легиона слуг.

Этой ночью в нем собралась едва ли сотня рыцарей. Но даже подобное событие имело исключительное значение. Как и все ордены Адептус Астартес, мы редко участвовали в полном составе в крупных крестовых походах. Горстка отделений считалась силой, способной очистить целый мир, те же, кто находился сейчас в зале, могли покорить целый субсектор.

Каждое прибывшее отделение носило гербы собственных братств, к наплечникам юстикаров крепились щитки с описанием деяний и истории их отделений. Я своими глазами увидел рыцарей, о подвигах которых доселе читал только в архивах, наряду с множеством щитков и отделений, о которых раньше и слыхом не слыхивал.

Кому из них приходилось видеть инсигнию Седьмого Клинка Кастиана на наплечнике Галео и испытывать дрожь от присутствия такого прославленного отделения? Я не имел ни малейшего понятия. Тем не менее нашему юстикару многие приветственно кивали и отдавали честь. За более чем два века о Галео собралось немало историй. Я гордился тем, что стоял рядом с ним, и еще больше гордился тем, что за плечо у меня было закинуто оружие с черепом юстикара Кастиана.