Дар императора-проклятье императора (ЛП)

Вейдер сжал кулак своей человеческой руки и разочарованно зарычал. Затем глубоко вздохнув, он посмотрел в глаза Падме и заговорил. -Я вижу твою ложь насквозь. Ты пытаешься настроить меня против моего учителя с того самого дня, как я встретил тебя. Вот почему ты поцеловала меня. Это была последняя отчаянная попытка завершить поменять мое мнение.”

Падме уперлась в обвинение Вейдера, - я поцеловала тебя?-Крикнула Падме. -Если я не ошибаюсь, это ты меня поцеловал, наглый Ситх!”

-Не пытайся отрицать это, я вижу сквозь твою мятежную ложь. А теперь скажи мне, где мятежники!- Рявкнул Вейдер.

-Я не знаю, откуда у тебя эти иллюзии, но если ты думаешь, что я собираюсь предать своих друзей, то сильно ошибаешься.- Ответила Падме.

- Скажи мне сейчас же, или ты мне больше не нужна!”

-А почему я должна быть тебе полезна?- Саркастически отозвалась Падме.

Вейдер поднял свою металлическую руку в знакомом жесте. Падме почувствовала, как невидимая рука снова сжала ее горло, и поняла, что на этот раз она умрет. Вейдер сказал, что в следующий раз, когда он будет душить ее силой, он не отпустит ее, и она видела гнев в его глазах и знала, что он выполнит это обещание.

Поскольку доступ к кислороду был отрезан, Падме почувствовала гордость, что за все время своего рабства у Вейдера она никогда не предавала повстанцев, даже когда ее эмоции боролись внутри нее. Она рефлекторно подняла руки к шее и вспомнила о поцелуе, который совсем недавно разделила с мужчиной, стоявшим перед ней. Однако она поняла, что мужчина, душивший ее, был совсем не тот, кто целовал ее.

Когда Падме начала терять сознание от недостатка кислорода, ее последние мысли сосредоточились на этом поцелуе. Она не была в объятиях Дарта Вейдера, темного повелителя Ситов. Она тосковала не по своему врагу, а по теплой ласке Энакина.”

Вейдер отпустил свой удушающий захват при звуке последнего произнесенного слова Падме. Она назвала его настоящее имя, и его сердце не позволит ему уничтожить ее. Она могла быть его врагом, но когда она использовала его настоящее имя, он не мог причинить ей вреда.

Падме тяжело упала на землю после того, как Вейдер отпустил ее. Слеза скатилась по его щеке, когда он опустился на колени рядом с ней. Он боялся, что продержался слишком долго и, возможно, действительно убил ее.

Слезы все еще стояли у него на глазах, когда он осторожно положил правую руку ей на лоб, а левой попытался нащупать пульс. Он почувствовал облегчение, когда нащупал пульс, но по-прежнему беспокоился, что тот был очень слабым. К счастью, она все еще дышала, что было заметно по легкому вздыманию и опусканию ее груди.

Он осторожно поднял ее на руки и понес из кухни в свою спальню. Оказавшись там, он положил ее на кровать. Слезы текли из его глаз, когда он смотрел на бесчувственное тело Падме. - Мне очень жаль.- Сказал он, проводя рукой по ее лбу и волосам.

Он продолжал периодически проверять ее пульс, и становился все более и более обеспокоенным, когда он становился слабее. Он ничего не мог поделать, только надеяться и молиться, что не убил ее. Он не мог поверить, что действительно набросился на прекрасную женщину, стоявшую перед ним. Его извращенная логика из прошлого была забыта. На данный момент он не был Дартом Вейдером, он был Энакином Скайуокером и ухаживал за женщиной, которую любил.

Он схватил ее правую руку и держал ее между своими, не спуская с нее глаз. Каждые несколько минут он снова проверял ее пульс. Он всегда испытывал облегчение от того, что у нее все еще был один ребенок, но беспокоился, что тот оставался слабым.

Энакин испустил страдальческий вздох, глядя на ее лицо. Он попытался использовать силу, чтобы исцелить ее, но ничего не помогало. Если она хочет жить, ей придется самой бороться за свою жизнь.

Все еще сжимая ее правую руку обеими своими, Энакин поднес ее к губам и нежно поцеловал кончики пальцев, все время бормоча: Я не хотел этого делать. Прости меня.”

Прошло пятнадцать минут, и состояние Падме ничуть не улучшилось. Мольбы Энакина становились все более настойчивыми с каждым мгновением, пока он оставался рядом с ней. Он наклонился, чтобы снова проверить ее пульс, ожидая худшего, но был удивлен и доволен, почувствовав, что он, наконец, становится сильнее.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб, прошептав: “Отдохни, мой ангел.- Все было тихо и спокойно, Энакин продолжал пристально смотреть на Падме. Однако это молчание было прервано звуком его комлинка.

-Что такое?- Энакин заговорил в коммуникатор. с раздражением. Он был раздражен тем, что кто-то беспокоит его в это критическое время.

- Милорд, мы полагаем, что нашли след бунтовщиков,-сказал адмирал.

Энакин ничего не сказал, но снова обратил свое внимание на Падме.

С молчанием Вейдера, Адмирал продолжил, - мы перехватили голограмму передачи. Судя по всему, большое число мятежников, включая лидеров повстанцев, сосредоточено вблизи Сулуста. Каковы будут ваши приказания, милорд?”

Энакин молчал, его внимание было сосредоточено на Падме.

- Милорд?- Спросил адимирал. Однако ответа он не получил. - Милорд?- повторил адмирал чуть громче.