Дар Императора (СИ)

Велика власть Императора и безграничны его владения. Слава воинов Его растеклась по всей известной ойкумене, и во многих мирах был их жребий пополнять и расширять ее. Нечасто в Империи вспоминали об их мире.

Едва заметная тропинка сама ложилась под ноги под красноватыми лучами уходящего солнца. Постепенно завязалась беседа. Предавались воспоминаниям о былых днях. Эти мысли давно были похоронены под грузом последующей яркой жизни. И сейчас, старики доставали их из заботливо схороненных тайников сердца, отыскивая самые светлые и самые теплые воспоминания детства и отрочества. Уже давно умерли их родные, а те, что живут сейчас и не видали их никогда. Примут ли они их, вспомнят ли?

Солнце уже почти закатилось за горизонт, когда старые воины поднялись за холм и увидели в низине мирно засыпающую деревеньку. Немного постояли в нерешительности и зашагали вниз.

Зима сменялась весной, а весна летом. Года шли своим чередом. Старые воины постепенно вливались в наш неспешный ритм жизни. Дети обожали слушать их долгие рассказы о великих битвах, об иных страшных и дивных мирах, о Императоре, что хранит всю известную ойкумену. О страшных врагах людей - кровожадных тварях жестоких иных рас. Чего уж говорить, я и сам частенько приглашал к себе в хижину, на кружку пива, Арна или Брита. Много чего я узнал такого, о чем, и представить себе не мог. О чудесных городах Столицы - Имперского центрального мира, о чудных домах взметающихся ввысь, о великолепии и блистательности имперских вельмож и невыносимой красоте столичных дам. Полна приключений была жизнь наших сородичей. И не раз и не два я втайне завидовал им. Но прошли года, и время их службы подошло к концу. Домой, в чужой и уже забытый край, должны они были вернуться. И тогда, в последний день их службы, они увидели самого Императора. Того, чью власть и величие они защищали почти всю свою жизнь.

Очень и очень немногие могли похвастаться тем, что видели наяву Владетеля всей человеческой ойкумены. С его Именем на устах шли легионы в новые миры, и утверждалось семя человека в них. Но в последний день службы, явил Он им свой лик. Вышел на обширную площадь пред одним из дворцов Столицы, где собрались сотни ветеранов его верных легионов, приготовившихся отбывать в родные края. Невысокий, с обветренным вековечными ветрами лицом, он не казался богом, но каждый в тот день узрел, того небесного воина, что веками защищал и расширял границы Империи людей. Каждого из них коснулся Он, и от прикосновения Его длани на щеке старых воинов проступили темные линии Имперского Волка. Дар Императора, за верную бесстрашную службу.

Многие в деревне удивлялись, что не одарил он своих солдат ни золотом, ни драгоценными каменьями, ни трудолюбивыми рабами, а лишь странный знак на щеке им остался в память за долгую службу, да скромный пенсион. Быть может Арн и его сотоварищи и сами задавались этим вопросом, но никогда и никто не произносил его вслух.

Зима сменялась весной, а весна летом. Годы шли своим чередом. Жизнь в нашей деревне размеренна и нетороплива, а зимы похожи одна на другую. Но однажды пришла и к нам черная година. С юга принеслись тревожные вести, что южные варвары, издавна разбойничавшие на торных путях, вновь, как и два десятка лет назад, собираются потревожить наши земли. В те годы мы отбились с трудом, ведь не воины мы, а собиратели и охотники. Только усилиями нескольких деревень удалось их отогнать. И плач был великий на нашей земле, ибо многие сыны наши сложили головы.

Соседи наши, племя меронга, уже ощутили на себе звериную злобу южных пришельцев. Те из них, кто уцелел, ушли в самую чащу леса, пережидая яростный набег варваров. Наши жены, старики и дети уже собирали нехитрые пожитки, когда дозорные, набранные из лучших охотников и следопытов, известили нас, что южане, совершив ночной переход, оказались совсем рядом.

Не воины мы. И рождены не для яростных схваток, а вид поверженного врага не зажигает наши сердца. Но ничего нам не оставалось, как взять топоры, луки и копья и выйти на опушку леса, встречать незваных пришельцев; пока родные наши, путая следы, уходят в самую чащу.

Средь могучих сосен замелькали тени. Люди по одному выходили из-под сени леса, на тусклый, едва пробивающийся сквозь тяжелые облака, утренний свет. Суровые неприятные лица, тяжелое оружие в сильных руках. Жестокие глаза оценивающе перебегают по нашему немногочисленному неровному строю. Подсчитывают луки в руках наших охотников, высматривают засаду средь неказистых хижин.

Их много, все новые и новые варвары присоединяются к толпе. Они не держат строя, лица то и дело кривятся в свирепом оскале, время от времени слышен гулкий стук копий о щиты.