Дар Изоры

Он что-то говорил. «На всех стихиях человек — тиран, предатель или узник... Известная потребность иметь врагов: в качестве отсасывающего для черных ядов, увы, они вырабатываются в каждом организме, и враги нужны, чтобы расчистить в сердце место для доброй дружбы с друзьями... Паситесь, мирные народы, вас не разбудет чести клич..» Он обнимал меня и вытирал мне лицо платком, по моим щекам текли расслабленные слезы, я отплевывал слюну, отравленную ядом, и бормотал:

— Я заронил в небо мысль. Я заразил небо.

И пусть небо отвечает, говорил Феликс, ты не виноват. И пусть садовник, который затеял над нами этот эксперимент, делает выводы. Слабая порода, неверная схема. Основной блок не выдерживает перегрузки, и всегда Бетховен глохнет, Врубель слепнет, Ницше лишается разума, и ты не виноват, пусть ОН отлаживает схему, усовершенствует и запускает новых.

И так он утешал меня, пока я не успокоился.

Пока шарик наш не сорвался со своей привязи, пока не уносится в ледяную тьму, беззащитный, пока гибель не остудила сердце, будем пытаться, и я не оставлю тебя, успокаивал меня мой друг.

И мы сидели на обочине проселка и молчали, как полагается перед отправлением в дальнюю дорогу.