Дар Каиссы (сборник)

Толстые, как в крепости, стены, низкие арки, темные коридоры и благоговейная тишина, подчеркиваемая отзвуком шагов под сводчатыми потолками, заставляли говорить вполголоса.

– Его преподобие господин настоятель отвел для нашего симпозиума монастырскую трапезную.

– Ты по-прежнему молодец, дорогой Мерсени. И словно вчера мы с тобой тузили друг друга в колледже. А теперь ты главное связующее звено между всеми нами, учеными.

– Да, Репе, – вздохнул аббат Мерсенн, – приходится вести научную переписку, раз пока нет журнала ученых, и собирать иногда симпозиумы за монастырскими стенами.

– Надеюсь, они у тебя здесь достаточно толстые, чтобы защитить гонимого церковью за запрещенные папской буллой книги от преследователей, встретивших меня у ворот.

– Все гости монастыря восхищаются твоей отвагой, Роне, не побоявшегося тайком вернуться в Париж.

– Мне надо было лично доказать этому Пьеру Ферма несостоятельность его работы о максимумах и минимумах.

В бурно разгоревшейся в монастырской трапезной дискуссии выдающемуся французскому философу Рене Декарту не удалось опровергнуть непонятый им метод Пьера Ферма, которым тот предвосхитил дифференциальное и интегральное исчисление, открытое столетие спустя спорившими между собой об этом Ньютоном и Лейбницем.

Если Декарт допускал в пылу спора даже такие чудовищные для уха ученого выражения, как «паралогизм», что означало «противоречие», то Ферма, толстеющий, с ниспадающими до плеч волосами и добродушным лицом, но с ироничным рисунком губ, неизменно спокойный, терпеливо объяснял Декарту свой метод, как учитель школьнику, чем окончательно выводил из себя философа в офицерском мундире, которому, однако, нечего было возразить.

Ночной Париж

С наступлением темноты научные дискуссии в трапезной закончились, и после «скромного» монашеского угощения гости монастыря решили расходиться.

Первым привратник хотел выпустить Декарта в черном плаще и на коне, но, заглянув в оконце, подозвал аббата Мерсениа.

Против монастырских ворот гвардейцы кардинала развели костер, не собираясь уходить отсюда без добычи.

Аббат Мерсенн предупредил Декарта. Тогда Ферма произнес:

– Рене, одолжите мне ваш плащ и шляпу, а также временно и коня. Вас там ждет Огюст? Я окликну его.

Декарт колебался:

– Они охотятся за мной, а схватят вас, Пьер. Хотите так?

– Конечно, – улыбнулся Ферма. – Когда выяснится, что они задержали советника тулузского парламента, вы будете далеко, воспользовавшись мулом Огюста, за что он простит вас. Я шепну ему.

– Соглашайся, Рене, – убеждал его былой школьный товарищ аббат Мерсенн, потирая мокрую от волнения лысину. – У тебя нет другого выхода.

– Так ведь я же дрался с Ферма в трапезной, как на дуэли! – протестовал Декарт. – Как же вы можете так поступать, Пьер?

– А разве вы не поступили бы так же, будь я на вашем месте?

Декарт помолчал и ответил:

– Благодарю, что вы так думаете обо мне. Но надеюсь, такого случая не представится.

И они обнялись, противники в недавнем споре.

Из монастырских ворот выехал всадник в черном плаще и в надвинутой на глаза шляпе.

– Эй, сударь! – грубо окликнул его гвардеец, хватая под уздцы коня. – Мы не рассчитались еще с вами за утреннюю встречу. Нанятые вами проклятые мушкетеры ранили двух моих солдат. Но теперь вам придется последовать за нами.

– Трое против одного? Я подчиняюсь, – ответил Пьер Ферма. – Но куда вы хотите отвести меня?

– К его высокопреосвященству господину кардиналу, а потом – в Бастилию. Но до этого он примет вас с подобающей вежливостью.

– Огюст! – крикнул Ферма. – Дождешься хозяина здесь!

Пьер Ферма неважно знал Париж, лошадь его вел под уздцы старший из гвардейцев, предварительно взяв с Ферма честное слово, что тот не использует для бегства преимущество верхового, и, получив такое заверение, оставил задержанного на коне. Они долго двигались по темным незнакомым улицам.

– Ну вот, сударь, и улица Сан-Оноре, – с облегчением заметил гвардеец.

– Здесь на площади и стоит кардинальский дворец.

Ферма не мог рассмотреть фасада огромного здания, но хорошо разглядел промчавшуюся мимо карету, запряженную шестеркой лошадей.

– Кажется, вам не повезло, сударь, – сказал гвардеец. – Должно быть, его высокопреосвященство господин кардинал проехал в Лувр к королю.

Перед широкой, ведущей во дворец лестницей гвардейцы остановились, коня под уздцы взял другой гвардеец, а старший стал подниматься по мраморным ступеням, громыхая длинной шпагой.

Ему навстречу появилась плохо освещенная серая фигура в сутане. Гвардеец, о чем-то поговорив с вышедшим, начал спускаться.

Он молча снова взял коня Ферма и повел его назад по улице Сан-Опоре.

– Куда мы отправляемся? – поинтересовался Ферма.

– Его высокопреосвященство поехал на вечернюю шахматную партию с королем и почтительно просил подождать его возвращения в Бастилии.