Дар легкомыслия печальный…

Нас маразм не обращает в идиотов,
а в склерозе много радости для духа:
каждый вечер – куча новых анекдотов,
каждой ночью – незнакомая старуха.

* * *

Когда нас повезут на катафалке,
незримые слезинки оботрут
ромашки, хризантемы и фиалки
и грустно свой продолжат нежный труд.

* * *

Когда все сбылось, утекло,
и мир понятен до предела,
душе легко, светло, тепло;
а тут как раз и вынос тела.

* * *

Те, кто на поминках шумно пьет,
праведней печальников на тризне:
вольная душа, уйдя в полет,
радуется звукам нашей жизни.

* * *

В конце земного срока своего,
готов уже в последнюю дорогу,
я счастлив, что не должен ничего,
нигде и никому. И даже Богу.

* * *

Взлетая к небесам неторопливо
и высушив последнюю слезу,
душа еще три дня следит ревниво,
насколько мы печалимся внизу.

* * *

В местах не лучших скоро будем
мы остужать земную страсть;
не дай, Господь, хорошим людям
совсем навек туда попасть.

* * *

Несхожие меня терзали страсти,
кидая и в паденья и в зенит,
разодрана душа моя на части;
но смерть ее опять соединит.

* * *

К любым мы готовы потерям,
терять же себя так нелепо,
что мы в это слепо не верим
почти до могильного склепа.

* * *

В игре творил Господь миры,
а в их числе – земной,
где смерть – условие игры
для входа в мир иной.

* * *

В период перевоплощения,
к нему готовя дух заранее,
в нас возникают ощущения,
похожие на умирание.

* * *

Как будто не случилось ничего,
течет вечерних рюмок эстафета,
сегодня круг тесней на одного,
а завтра возрастет нехватка эта.

* * *

О смерти если знать заранее,
хотя бы знать за пару дней,
то было б наше умирание
разнообразней, но трудней.

* * *

На грани, у обрыва и предела,
когда уже затих окрестный шум,
когда уже душа почти взлетела —
прощения у сердца просит ум.

* * *

Я послан жить был и пошел,
чтоб нечто выяснить в итоге,
и хоть уход мой предрешен,
однако я еще в дороге.

* * *

Весь век я был занят заботой о плоти,
а дух только что запоздало проснулся,
и я ощущаю себя на излете —
как пуля, которой Господь промахнулся.

1995 год

Постскриптум через много лет

* * *

Былое время видный след
во мне оставило повсюду,
наивен был я много лет,
но никогда уже не буду.

* * *

О многом узнавалось понаслышке,
но много и прочел я с юной резвостью;
накопленного знания излишки,
легко скисая, делаются трезвостью.

* * *

В нелепые встревал я приключения,
меня обуревала предприимчивость,
потом терзали душу огорчения,
но все спасала щедрая забывчивость.

* * *

Большое множество людей
меня учило жизни мудрой,
напоминая мне блядей,
оштукатурившихся пудрой.

* * *

Когда кипят загулы помрачения,
мы делаемся искренне дружны;
забавно и обидно: для сплочения
опасность и отверженность нужны.

* * *