Дар любви

Тетя Клорис пожала плечами, взгляд ее слегка потеплел.

— Да. Евгения хорошая девушка, и к тому же красавица. Луч света в моей старости.

Воцарилась хрупкая тишина. Ее прервало появление Бриджит. Запыхавшись, она вошла в комнату без чайного подноса.

— Доктор... Он спускается, мадам, — запинаясь, выговорила она.

В комнату вошел врач, отворачивая рукава сорочки. Тетя Клорис встала, опираясь на подлокотник кресла.

— Ну что? — спросила она.

Доктор Парфитт застегнул пуговицу на манжете.

— Она пришла в себя, мадам.

— Слава Богу! Она в здравом уме? Она ведь ударилась головой о мостовую! Я боялась, что она разбила голову.

— Никаких признаков серьезной травмы головы нет. Однако сейчас пострадавшая в шоковом состоянии и, безусловно, испытывает боль. У нее сломана нога и раздроблено запястье.

Евгения в ужасе поднесла руки к губам.

— О бедная мама! Мне можно ее увидеть?

Доктор подумал и кивнул.

— Уверен, ей пойдет на пользу ваш визит. Но я должен пойти вместе с вами. Она все еще очень слаба.

— Я тоже должна пойти, — заявила тетя Клорис.

Доктор повернулся, чтобы остановить ее, — он не хотел, чтобы пациентку беспокоили сразу несколько человек, — но тетя Клорис властно отодвинула его.

— Маркиз! Вы тоже должны пойти, — сказала она, оглядываясь через плечо.

Маркиз попятился.

— Я не думаю... — начал было он, но тетя Клорис прервала его.

— Миссис Давдейл будет приятно узнать, что вы интересовались ее здоровьем. Она захочет лично поблагодарить вас.

В итоге маркиз последовал за тетей Клорис, Евгенией и доктором в спальню больной.

Миссис Давдейл лежала, откинувшись на подушки. Евгения чуть не разрыдалась, когда увидела, как она бледна и слаба.

Веки больной дрогнули, и она открыла глаза.

— Это ты, доченька?

— Да, мама. И тетя Клорис здесь, и... маркиз.

— Маркиз? — Миссис Давдейл поднесла руку к лицу. — Но у меня волосы в беспорядке, и пудра осыпалась!

Тетя Клорис выглянула из-за полога.

— Я рада видеть, что тебе уже лучше, Флоренс. Ты быстро снова станешь на ноги.

Веки миссис Давдейл снова задрожали от боли.

— На ноги? — простонала она. — Да я не могу пошевелиться! У меня совсем нет сил!

— О Боже! — в смятении воскликнула тетя Клорис. — И сколько ты собираешься вылеживаться?

Доктор шагнул вперед.

— Миссис Давдейл потребуется время, чтобы восстановить силы.

— Время? — сдавленно повторила тетя Клорис. — Но кто будет за ней ухаживать? — запричитала она. — Я не могу оплачивать сиделку!

— Я сама буду ухаживать за мамой, — быстро предложила Евгения.

— Благослови тебя Господь, дорогая! — тихо сказала мать.

— Но кто тогда будет ухаживать за мной? — воскликнула пожилая дама, и ее лицо покрылось красными пятнами. — Кто будет выполнять обязанности домоправительницы? Я не в состоянии нанять временную экономку и обеспечивать уход за больной! Это не входило в мои планы. Что же мне теперь делать?

Доктор Парфитт внимательно посмотрел на старуху и нахмурился.

— Миссис Дьюитт, вы должны успокоиться. Помните о своем давлении!

— Давлении? Да, давление! У меня перед глазами появилась какая-то пелена. Мне нужно сесть. Будьте столь любезны, доктор, проводите меня вниз. Я, кажется, припоминаю, что Бриджит подала чай. Позвольте опереться на вашу руку.

— Безусловно!

Как только за ними закрылась дверь, Евгения, которая все еще стояла на коленях у кровати матери, разрыдалась.

— Мамочка! Как тетя Клорис может быть такой скупой и мелочной?!

Миссис Давдейл подняла дрожащую руку и погладила девушку по голове.

— Ну-ну, — уговаривала она слабым голосом. — Не обращай на нее внимания. Все дело в возрасте.

Евгения уткнулась лицом в руки матери.

— Мисс Давдейл... — прозвучал из тени голос маркиза.

Евгения подняла залитое слезами лицо. Она совершенно забыла о его присутствии. Девушка вытерла лицо тыльной стороной ладони. Маркиз вышел на свет. Он наклонился и помог Евгении встать.

— Ваша матушка права, — мягко сказал он. — Миссис Дьюитт пожилая дама, а старики легко пугаются, когда что-то нарушает привычный порядок вещей. Она испугалась, увидев раны и повреждения вашей матушки, потому что это напоминает о ее собственной немощи.

— И потом, она боится расходов, — горько пожаловалась миссис Давдейл, натягивая простынь до самого подбородка. — Она опасается, что я опустошу ее кошелек. Господи! Если бы я и моя дочь не были столь бедны...

— Мама! — пробормотала Евгения, приходя в ужас от того, что теперь, когда затронута ее любимая тема, мать невозможно будет остановить.

— Бог знает, отчего она так трясется над каждым пенни! — простонала женщина. — У нее же в банке полно денег! И к тому же сотни фунтов припрятаны в старых чулках, в наволочках и в изношенных домашних туфлях! И это притом, что мы с моей бедной девочкой живем впроголодь, на одном хлебе да воде, даже сахара вдоволь не видим!

— Мама!—простонала Евгения, закрыв лицо руками.

Губы маркиза дрогнули в улыбке. Он откашлялся.