Дар неба (СИ)

«Господи, что же мне делать? – перевернувшись на спину, Шен закрыла глаза, стараясь выгнать из головы рои беспокойных мыслей и воспоминания о прошедшем вечере. – Йоши так изменился… его просто не узнать уже. Словно эта мутация вывернула его разум наизнанку. И дело даже не в крысиной морде, а в том, что раньше его не волновало ничто, кроме старого додзе, отца и меня с Мивой. А теперь ему зачем-то понадобились эти черепашки…»

- Дух радости более всего хотел сделать людей счастливыми, и потому, бродя от одного дома к другому, везде оставлял кусочек себя самого. И за его спиной начинал звучать смех, и всюду становилось светлее, – черепашонок сидит на подлокотнике дивана, внимательно читая свою сказку притихшей гостиной.

Мива сидит напротив, подобрав ноги и обхватив колени руками. Ее лицо до странного грустное, а взгляд совсем не по-детски сосредоточен.

Шен смотрит на каждого из них по очереди, постоянно возвращаясь глазами к дочери, и не может понять, в чем дело.

Мива явно расстроена. Она кусает губу и порой дергает себя за волосы, но слушает очень внимательно.

- А почему он только людям принес счастье? – тот, что с забинтованной головой, озадаченно чешет нос и вопросительно смотрит на читающего. – Разве мы хуже?

- Дело не в этом, Майки, – самый смышленый из всех, которым так восхищается Мива, успокаивающе гладит его по плечу. – Просто он не успел добраться до нас, мы же под землей живем…

- Ага, – темный, сильный, ударивший Миву, корчит недовольную гримасу, отчего его морда вся покрывается тоненькими морщинками, становясь еще более пугающей. – Он просто весь закончился по дороге к нам. Ты подумай сам, дуралей, если отщипывать от себя по куску, отдавая другим, что однажды останется?

- У других останется радость, Рафаэль, – тот, что сочинил сказку, поднимает голову и внимательно смотрит на говорившего. – Разве этого мало?

Мива едва заметно дергает плечом, поднимая голову.

- А вам-то зачем? – как-то сердито-горько спрашивает она. – У вас и так все есть. Он людям нес радость, этот дух, потому что они несчастны, а вам и так дано все-все на свете. Чего вам еще не хватает?

Потом резко поднимется и выходит.

- Что это с ней? – бледно-салатовый с бинтом непонимающе хлопает глазами, оборачиваясь к Шен. – Миве не понравилась сказка Донни?

Вздохнув, Шен тоже поднимается.

Она не хочет оставаться с ними в одной комнате дольше, чем это было необходимо, потому что ее передергивает от восторженно-теплого взгляда того, что с тетрадкой, и воспоминаний от его «мама».

Он единственный, кто так ее называет из них, подходя так близко, что она чувствует его острый болотный запах и видит каждую морщинку, заминающую морду в улыбке.

Они не люди. Но улыбаются, как человеческие дети, ходят за ней и словно ждут чего-то. Особенно вот этот умник с явно плохим зрением.

«Какая я тебе мама, образина болотная… Господи, как Йоши только не видит очевидного?»

«Я понимаю, что после того пожара Йоши было одиноко и он, видимо, решил завести домашних животных – так многие делают, чтобы не сойти с ума. Но обретая семью, люди находят решение такого вопроса. И животное вписывается в их жизнь, или его отдают в питомник…»

Шен открыла глаза и снова посмотрела на фото, подсунув ладонь под щеку.

«Пусть даже они необычные и стали полу-животными, но это не значит, что нужно ставить их вровень с ребенком. Тем более, что Мива так настрадалась, живя у Саки. Ей бы сейчас покой и внимание, нежность, дом… безопасность… а не постоянно какие-то стрессы, да еще на почве сравнений себя с ними…»

Войдя в комнату, Шен застает дочь свернувшейся клубком на кровати.

«Плачет…»

- Что случилось? – она садится рядом до боли сжав кулаки, потому что знает, что Мива не позволит взять себя на руки и обнять. – Что тебя так растревожило, родня моя?

Мива долго молчит.

- Как он пишет, – наконец едва слышно шепчет она, не поворачиваясь к матери. – Откуда такой слог и такая глубокая мысль? Донателло просто гений.

- Ты бы написала лучше, я уверена, – Шен все же осторожно касается ее волос. – Просто ты не пробовала ни разу…

- Пробовала, мама! – Мива резко оглядывается, отбросив ее руку, и садится. – Я писала сочинения и рассказы, наставники меня учили и даже хвалили мой текст! Но так! Как он додумался до того, что чтобы сделать кого-то счастливым, нужно чем-то пожертвовать и уйти? Кто его научил? Мастер Сплинтер?

Тенг Шен непонимающе вскидывает брови.

«Я не понимаю, как такое получилось? Как черепаха, пусть и подвергшаяся какому-то облучению и ставшая похожей на человека, может начать глубоко мыслить и анализировать? О ком-то думать, переживать, чего-то хотеть… Так только люди рассуждают».

В животе неприятно булькнуло, и Шен глубоко вздохнула, сморщившись.

Она никогда в жизни не сталкивалась с таким острым сосущим голодом, как сегодня.

Она вообще не привыкла нуждаться в еде – всегда все было.

Сперва в родительском доме, где все привозил и обеспечивал отец.

Потом в ее собственном, выстроенном Йоши.