Дар небес (СИ)

  Лика отошла от кровати и посмотрела вниз. На нее в ответ уставились четыре пары больших и испуганных глаз. Это были черти Рэмиэля. Они тряслись от страха и жались друг к другу, но при этом стойко оставались на месте.

  - Она говорит правду? - спросила у них Лика.

  - Да, хозяйка, - ответил ей один из них, и тут же кто-то второй зарыдал, чей плачь подхватили остальные.

  - Ладно, чего ты хочешь от меня? - спросила Лика у Лилит.

  Та грациозно подошла к ней и протянула раскрытую ладонь, в которой был кинжал.

  - Принеси себя в жертву ради Рэмиэля. Дьявол за такой подарок зачтет тебе и ему - ВСЕ.

  Лика дрогнула, глядя на нож.

  - Но... я не могу. Это страшный грех!

  По комнате снова прокатился скрипучий смех.

  - Ты такая забавная, - пропела демоница. - Конечно же это грех, стала бы я тебе предлагать что-то иное? Только учти - зато этим ты спасешь своего любимого. Бери, и решай скорее.

  Трясущимися руками Лика взяла кинжал, который ей буквально впихнула демоница. Его рукоятка показалась неимоверно тяжелой и холодной, но ладони мгновенно вспотели.

  - У тебя есть два варианта, - продолжала давить Лилит. - Или тебя убьют, после чего твоя эгоистичная душа попадет в Рай, а Рэмиэль на вечные муки. Или - ты убьешь себя сама и попадешь в Ад. Тогда ты спасешь Рэмиэля - это раз, и два - возможно Дьявол разрешит вам там встретиться. Разве не здорово, а?

  Сказав это, Лилит подошла к двери и прислонилась к ней спиной. Сначала Лика не придала значения ее действиям, пока не щелкнул замок, только дверь не поддалась тем, кто стоял по ту сторону.

  - Решай скорее, - повторила Лилит голосом, который рокотом прокатился по комнате.

  И вдруг стало темнеть. Лампа под потолком вспыхнула и погасла, погрузив все в кромешную темень. В дверь стали ломиться и стучать. Слышались чьи-то громкие разговоры, почти крики. Но Лика не воспринимала ничего вокруг. Она судорожно сжимала в ладони рукоятку клинка, направив острие себе в грудь, то есть так, как его вложила в ее руку демоница, и пыталась принять решение.

  - Скорее! - закричала Лилит.

  Лика вздрогнула, и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и прислушаться к себе. По спине побежали капельки пота. "Слушай свое сердце" - подумала она.

  - Хозяину бы это не понравилось, - вдруг услышала она тихий голосок чертенка.

  Лилит отпрыгнула от двери и истошно закричала на чертей, и этот крик совершенно не походил на женский. Это был басистый рев из тысячи сплетенных голосов.

  - Он прав, - проговорила Лика пересохшими губами, на которые стекали капельки слез. - Рэмиэль бы это не одобрил. Я не могу этого сделать, не могу ради него.

  Лилит замолчала и устремила на нее прищуренный и озлобленный взгляд. Позади нее начала открываться дверь.

  - На все воля Божья, - сказала ей Лика. - И если суждено мне умереть от чьей-то руки, то только не от своей.

  Лика начала было опускать руку с клинком, но Лилит перехватила ее и удержала на месте, как раз в районе сердца.

  - Тогда я позабочусь о том, чтобы Рэмиэль помнил - именно ты могла бы освободить его от вечных мук.

  И Лилит исчезла. Но вместо нее перед лицом Лики появился кто-то еще, прыгнув к ней в темноту из освещенного коридора... И этот кто-то наткнулся на нее... не заметив. И Лика ощутила, как холодный металл ударяет в ее плоть, каким-то непостижимым образом с легкостью прорезая кости...

  ***

  Азазель был в отчаянии. Он пытался помочь Паломе, а ей становилось только хуже.

  Она умирала.

  Она умирала у него на руках.

  Несколько минут назад она прекратила попытки выдрать свои волосы и изорвать ногтями кожу. Но лишь потому, что у нее на это не осталось сил. У нее началась лихорадка, температура ее тела стремительно повышалась. И он ничего не мог с этим сделать.

  - Будьте вы все прокляты! - выкрикнул он, сам не ведая, к кому обращается.

  Прижимая к себе горячее тело девушки, Азазель гладил ее по слипшимся от пота волосам, целовал в висок, вслушивался в ее дыхание.

  А так же вслушивался и в тяжелые шаги.

  За ней уже шли.

  Но пусть так, он все равно ее не отдаст. Он ведь только что ее нашел. Она затронула в нем то, что он давно считал утерянным. Его голубка очень быстро дала ему понять, почему так важна для него, почему именно она смогла вызволить его из заточения.

  Она его половинка, его надежда, его спасение, его - любовь!

  - Любовь моя, моя голубка, ты не можешь уйти от меня сейчас, - произнес ей Азазель.

  Он и не предполагал, что Небо и Ад решат сыграть с ним такую жестокую партию, чтобы дать надежду, подразнить, показать, каким может быть этот Небесный Дар, и сразу отнять, не дав испить его до дна.

  Шаги прекратились возле них, и Азазель поднял глаза на пришедшего. Черное одеяние, сотканное из тьмы, скрывало высокую фигуру. На месте лица были видны лишь два горящих глаза, словно бы тлеющие угли. Рука, как человеческая кисть, без кожи и мяса, сжимала рукоять длинной и острой косы с ржавым облупленным острием.

  К ним пожаловала сама Смерть.

  - Убирайся, - сказал ей Азазель. - Я не отдам ее ни тебе, ни самому Дьяволу.