Дар оборотней

– Я и не спала толком.– Она присела напротив.– Как-то тревожно, нехорошо на душе у меня. Словно…– Посмотрев в окно, она перевела тему:– Я так понимаю делать здесь нам больше нечего?

– Нечего.– Подтвердила я, разделяя её нежелание оставаться здесь.

– Тогда пьём чай, собираемся и едем отсюда.

Уже в поезде Мурманск-Москва, Марта смогла выудить из меня: зачем же я ездила к месту силы? До этого, то на вокзале, то в автобусе – возможности поговорить не было, слишком людно было вокруг. А здесь, в купе, в попутчиках у нас были пожилая женщина с маленьким внуком, которые частенько выходили прогуляться по поезду, да и на всех остановках выходили на улицу. Под немигающим, пытливым взглядом Марты, я молча сняла кофту с высоким воротом и посмотрела на неё вскинув голову. Осмотрев меня, она не заметила никаких изменений.

– И? Чего ты хотела там?

Повернув голову в сторону, я провела ладонью по чистой коже между шеей и плечом, давая понять, что никаких специальных, телесного цвета накладок, призванных скрывать метку от людских глаз, у меня нет.

– Не поняла,– она резко привстав наклонилась ко мне и сама потёрла ладонью мою кожу. Ещё раз и ещё, пока шумно не выдохнув, отстранилась, ошарашено на меня смотря. Тяжело сев на сиденье хрипло выдохнула:

– Как? Зачем Лия? Да ты в своём уме?

– В своём Марта, в своём.– Проговорила, накидывая кофту на плечи.

– Нет девочка, ты дура. Ты не дура, ты дурища! Да ты…– Она не успела закончить, так как дверь купе отъехала в сторону, пропуская внутрь вернувшихся попутчиков. Нахмурившись, Марта бросив мою сторону гневный взгляд – отвернулась. Поёжившись от её взгляда, я молча залезла на верхнюю полку и отвернувшись к стенке сделала вид что сплю. Отчего-то на душе было не комфортно от своего поступка, а ещё дико пусто, даже волчица отвернулась от меня и транслировала в мою сторону только отрицательные эмоции: обиду, пренебрежение и злость. «Да и плевать!», в который раз подумала я. «Я хотела начать новую жизнь без Максима, так чтобы нас ничего не связывало, и я сделаю это! Осталось только развестись и всё будет нормально и всё будет хорошо, я буду полностью свободна!» Только почему-то теперь мне это не приносило радости и не принесло умиротворения, спокойствия, как я раньше думала. Только чувство одиночества. «Всё как и раньше, тогда, когда я даже и не знала о стае Янтраных.»

Оставшееся время в пути до Москвы, Марта со мною фактически не разговаривала, даже отвечать на мои вопросы не хотела, а стоило попутчикам выйти на прогулку, а мне в это время проявить настойчивость по отношению к Марте, как она демонстративно вставала и покидала купе. В конце концов, мне надоело прыгать вокруг неё, и я уже не пыталась заговорить с нею. Выйдя на вокзале в Москве, где наши с нею пути расходились, Марта подхватив спортивную сумку в которой были её вещи подошла ко мне сама и наклонившись обняла. Я облегчённо выдохнув обняла её в ответ:

– Марта, я…-не успела продолжить, как она отстранилась и покачала головой.

– Что же ты натворила девочка, что же ты натворила!– Негромко проговорила она.

– Я натворила? Марта, да ты даже не представляешь: что я чувствую! Что я…

– Максим конечно поступил плохо,– перебила она,– очень плохо, но ты поступила ужасно!

– Что ты такое говоришь? Я думала ты поддержишь меня после того, что узнала!

– Я поддерживала тебя Лия, во всём и всегда! Но знаешь ли ты о его прошлом? Каких демонов он скрывает в своей душе? Ты не видела: как он метался, не видела, что с ним творилось, пока ты не пришла в себя. И я его всё равно не оправдывала никогда. Но твой поступок Лия – он ужасен!

– Нет Марта, он справедлив! Я не хочу больше его ни видеть его, ни слышать о нём что-либо и когда-либо!

– А знаешь, от кого в нашем мире отказываются женщины? В нашем с тобою мире Лия, не в мире людей? От насильников, убийц, педофилов – от таких Лия! И своим поступком ты поставила Максима на одну ступеньку с таким отступниками, с такими моральными уродами. Все кто знает про вашу парность, теперь будут знать, к какой категории ты его отнесла. Стоит ли твоя обида этого?

Развернувшись, она пошла в сторону вокзала по фактически пустому перрону.

С той поездки я ей периодически звонила, но она словно не желала со мною общаться: постоянно отговаривалась срочными делами и узнав что у меня всё в порядке, быстро сворачивала разговор.