Дар орла

Когда мы пересмотрели мир дона Хуана, то поняли, что он был копией мира его бенефактора и точно так же был разделен на группы или дома. В первую группу входили четыре независимые пары женщин, похожих на сестер, которые жили и работали вместе. Другая группа состояла из трех мужчин одного возраста с доном Хуаном, которые были очень близки к нему, и двух мужчин помоложе – курьеров Эмилито и Хуана Тумы. И, наконец, третья группа состояла из молодых женщин, Южных воинов Марты и Терезы, которые казались родственницами. С другой стороны, этот мир казался состоящим из четырех отдельных домов, находящихся в отдалении друг от друга в различных районах Мексики. Один был образован двумя Западными женщинами, Сильвио Мануэлем и их курьером Мартой. Следующий состоял из Восточных женщин, Кармелы и Эрмелинды, а также Висенте и их курьера Хуана Тумы. Еще один – из Южных женщин, Сесилии и Делии, курьера дона Хуана – Эмилито и курьера Терезы. Последний – из Северных женщин Нелиды и Флоринды и дона Хенаро.

Согласно дону Хуану, его мир был не столь гармоничен и уравновешен, как мир его бенефактора. Только две женщины, его Северные воины Нелида и Флоринда, полностью уравновешивали друг друга и даже выглядели как двойняшки. Нелида как-то говорила мне, что и группа крови у них одинаковая.

Для меня одним из самых приятных сюрпризов трансформация Зулейки и Зойлы, которые показались мне столь отвратительными при первой встрече. Как говорил дон Хуан, они были самыми трезвыми и спокойными, преданными своему делу воинами, каких только можно себе представить, и я не мог поверить своим глазам, когда увидел их вновь. Период их безумия прошел, и они выглядели хорошо одетыми мексиканскими дамами, темными и крепкими, со сверкающими, почти черными глазами, подобными осколкам блестящего темного обсидиана. Они смеялись и подшучивали надо мной по поводу нашей первой встречи, как если бы ее участниками были другие, а сами они не имели к случившемуся никакого отношения. Тогда я легко мог представить себе кошмар дона Хуана с западными воинами его бенефактора. На этот раз я совершенно не понимал, как Зулейка и Зойла могли превращаться в тех невыносимых, тошнотворных существ, которых я встретил в первый раз. Впоследствии мне неоднократно приходилось быть свидетелем их метаморфоз, но я никогда больше не мог судить о них так сурово, как сделал это после первой встречи. Их выходки потом вызывали у меня главным образом печаль.

Но самым большим сюрпризом оказался для меня Сильвио Мануэль. В темноте нашей первой встречи он представлялся мне сверхсильным гигантом, внушительным мужчиной. На самом же деле он был малюткой, хотя и ширококостным. Его тело было телом жокея, небольшим, но ладно скроенным. Он показался мне похожим на гимнаста. Его физический контроль над телом был таким замечательным, что он мог, раздувшись, как лягушка, стать вдвое толще, чем был на самом деле, напрягая все мышцы своего тела. Он устраивал поразительные демонстрации того, как можно разъединять свои суставы и ставить их затем на место без малейших признаков боли.

Глядя на Сильвио Мануэля, я всегда испытывал глубокое незнакомое чувство страха. Он казался мне похожим на пришельца из другого времени. Цвет его кожи был палево-темным, как у бронзовой статуи. Черты его лица были острыми, а горбатый нос, толстые губы и широко расставленные щелочки глаз делали его похожим на стилизованную фигуру с фресок майя. Большую часть дня он был дружелюбным и теплым, но, как только сгущались сумерки, становился неизмеримо далеким. Его голос менялся. Он садился в темном углу и позволял темноте поглотить себя. Все, что оставалось видимым, – это был его левый глаз, который не закрывался и приобретал странное сияние, подобно глазам кошек.

Второй темой, затронутой в нашем общении с воинами дона Хуана, был вопрос о контролируемой глупости.

Дон Хуан однажды давал мне краткие объяснения, когда рассказывал о двух категориях, на которые, согласно правилу, делятся все женские воины, – о сновидящих и сталкерах. Он сказал, что все воины его партии применяют искусство сновидения и сталкинга как часть своей повседневной жизни, но женщины, образующие планету сновидящих, и те, что образуют планету сталкеров, являются главными авторитетами в соответствующей области.

Сталкеры – это те, кто взваливает на себя тяготы повседневного мира. Они ведут все дела, и именно они имеют дело с людьми. Все, что хоть как-то относится к миру обычных дел, совершается через них. Сталкеры практикуют «контролируемую глупость», точно так же как сновидящие практикуют искусство сновидения. Дон Хуан сказал, что вообще самое большое достижение воина во втором внимании – это искусство сновидения, а самое большое достижение в первом внимании – это искусство сталкинга.