Дар полночного святого

Может, это и есть ответ? В Москве, на месте происшествия, сколько стояло их - в копоти и в гари, - среди испуганно-любопытной толпы. Аня пробивалась сквозь оцепление, крича: "Я жена, жена!" И повисла на руках милиционеров, не подпускавших никого к удушливо дымящим останкам "мерседеса".

"Вдова, деточка ты моя...", - прижала её к себе подоспевшая мать, стараясь заслонить копающихся среди искореженного металла людей в одежде пожарных.. Острая боль пронзила живот, Аня скорчилась и погрузилась в темноту...

"А замужем тебе не бывать..." - вспомнила она, придя в себя на больничной койке, пророчество уличной нищей. Это случилось в разгар её романа с Михаилом, - выпрыгнув из автобуса, Аня нечаянно толкнула старуху, и пока собирала вывалившееся из её кошелки на мокрый асфальт тряпье, краем уха слышала злобное карканье: "Не жди счастья, бедовая. Не жди. Ни счастья, ни мужа тебе не видать"...

Может, это не досадная случайность, а самое что ни на есть пророчество? Она не послушалась, стала женой. А потом - вдовой.

"Выходит, ошибка в свадьбе? В самом начале рокового пути?! Так вот в чем все дело! - Вдруг осенило Аню. - Я должна уйти с его дороги. Принести жертву. И тогда - все будет по-другому! Я должна разорвать замкнутый круг. Михаил явился и ушел, подавая знак свечей. Он показывал, что должна уйти из этого дома и я! Он приходил тайно - значит, не хозяин тут. А хозяин, затеявший жуткую игру - сатана!""

Она схватилась за стакан - зубы лязгнули о стекло, тело сотрясала дрожь. Быстрее... Успокоительные капли, еще... Накинула плащ, выскользнула в коридор, сбежала по лестнице в холл - яркий и пустой. Берта не сможет удержать её - она всего лишь прислуга. Но пожилая дама не появилась, а в стеклянных дверях вообще не было замка. Однако, толстые дверцы не открывались, словно намертво вросли в золоченую раму. Тогда Аня свернула в арку, за которой начинался полумрак тихих комнат. Миновала коридоры, кухню, даже в свете фонарей, падающем из окон, показавшуюся знакомой. Прошла через сумрачное полуподвальное помещение с мигающими глазками отопительной установки, толкнула едва заметную дверь - и оказалась в свежести весенней ночи, омытой мелким, сетчатым дождиком.

Это было так неожиданно и приятно, словно кто-то одобрительно погладил беглянку по голове. Теперь она и вовсе не сомневалась - размашисто шагала по дорожке, ведущей в глубь едва одетого зеленого сада. Услышала стук каблучков - и только тут поняла, что выскочила в белых туфлях на тонких высоких шпильках, приготовленных к свадебному платью. Подсвеченный фонарями сад был похож на Парк культуры, приготовленный к массовому гулянью, - даже струи в искрящемся сквозь кусты фонтане наливались попеременно рубиновым, изумрудным и сапфировым сиянием. С веток капала и, кажется даже, приятно звенела вода.

Аня мысленно заготавливала английскую фразу, обращенную к сторожу или охране, но никто не преградил ей путь. В воротах, очевидно, предназначенных для хозяйственных нужд, оказалась калитка, замок которой имел удобнейший шпингалет. Открыв его, хозяйка виллы или пленница беспрепятственно оказалась на улице. Значит, она верно истолковала знаки, поданные Михаилом - его зовущую, удаляющуюся по коридору свечу.

Переулок, освещенный фонарями и окнами вилл, был безлюден и мокр. Проехал мимо и нырнул в ворота своего дома автомобиль, полный музыки и комфортабельного благополучия. Аня отступила в тень кирпичной ограды и поняла - её прогулка никого не беспокоит - ни редких автомобилистов, ни группу подростков, в обнимку, с улюлюканьем пронесшихся на роликах посередине улицы. Аня двигалась в сторону какой-то магистрали - оттуда доносился шум машин и в небо поднималось яркое свечение от вывесок и реклам.

Она увидела не слишком многолюдную улицу. По водостокам небольших трех-четырехэтажных, вплотную друг к другу прижатых домов, стекала вода. В блестящем тротуаре отражались пестрые огни витрин. Откуда-то пахло вареными креветками, где-то за окном ухали басы джаза, обнимающиеся пары прикрывались зонтиками. Аня попыталась прочесть названия улиц на белых табличках, но они ни о чем ей не говорили, ничего не подсказывали. Указатели над магистралью отсылали водителей стрелками в разные стороны. Она постояла на перекрестке, следя, как разбегаются в известном им направлении машины, словно в игре, правила которой ей никто не объяснил. Странный, чужой мир, не имеющий никаких ориентиров, ни одного указателя, ведущего к покою и пониманию.

Французские слова "Морской променад" вдруг привлекли Аню. Да ведь здесь и правда должны быть гавань, порт, набережная... Море... Всегда казалось, что оно дружелюбно, приветливо. Могучий, мудрый покровитель. Это, конечно, синие просторы Адриатики или Эгейского моря. А здесь? Аня напрягла память. Северное море, пролив? Какое это имеет значение - в лицо повеяло солоноватой свежестью - и она пошла прямо к ней, к неизвестному великану, ворчливо ворочающемуся в темноте.