Дар психотерапии

Глава 12. Участвуйте в личностной терапии

На мой взгляд, личностная терапия, безусловно, представляет собой самую важную часть психотерапевтического обучения. Вопрос: что является самым ценным орудием терапевта? Ответ (и на это нельзя не обратить внимания): его собственное «я». Я еще дам в этой книге обоснование и методику использования терапевтом собственного «я» с различных точек зрения. А пока позвольте мне начать с простого утверждения — что терапевт на своем собственном примере обязан показывать пациенту путь. Нам следует проявить готовность войти в тесный контакт, а этот процесс требует, чтобы мы сами умело разрабатывали лучший источник достоверных данных о нашем пациенте — наши собственные чувства.

Терапевты должны знать свою собственную темную сторону и быть в состоянии сопереживать любым человеческим желаниям и порывам. Опыт личностной терапии позволяет студенту-терапевту ощутить многие аспекты терапевтического процесса из кресла пациента: склонность идеализировать терапевта, мечты о зависимости, благодарность заботливому и внимательному слушателю, власть, данную терапевту. Молодые терапевты должны проработать свои собственные невротические проблемы; должны научиться принимать обратную связь, выявлять свои собственные мертвые зоны и представлять себе, какими видят их другие; они должны ценить свое влияние на других и научиться обеспечивать чуткую обратную связь. Наконец, психотерапия — это психологически требовательное занятие, и терапевты обязаны развивать в себе широкие познания и внутреннюю силу для того, чтобы справиться со многими навязчивыми профессиональными опасностями. Многие учебные программы предписывают студентам пройти курс личностной психотерапии: например, некоторые калифорнийские психологические аспирантуры теперь требуют от 16 до 30 часов индивидуальной терапии. Это хороший почин — но и только. Самоисследование — это процесс, который длится всю жизнь, и я рекомендую, чтобы терапия была как можно более глубокой и продолжительной и чтобы терапевт проходил ее на различных этапах своей жизни.

Моя собственная терапевтическая одиссея за более чем сорокапятилетнюю карьеру проходила следующим образом: 750-часовой (пять раз в неделю) традиционный фрейдистский психоанализ в психиатрической клинике (вместе с обучающим психиатром в консервативной Балтиморско-Вашингтонской школе), год психиатрии с Чарльзом Рай-крофтом (психиатром в «средней школе» Британского института психоанализа), два года с Пэтом Баумгартнером (гештальт-терапевтом), три года психотерапии с Ролло Мэй (психиатром Белого института Уильяма Алансона, специализирующегося по межличностной и экзистенциальной терапии) и частое краткое сотрудничество с терапевтами, представляющими всевозможные дисциплины, включая бихевиоризм, биоэнергетику, работу с супружескими парами, поддерживающая группа без лидера, состоящая из терапевтов-мужчин (которая все еще продолжается и во время написания данной книги) и, в 1960-е, групповая психотерапия самой разной направленности, в том числе с нудистской группой-марафоном.

Обратите внимание на два аспекта этого списка. Во-первых, разнообразие подходов. Молодому терапевту очень важно избегать ограниченности и приобрести понимание сильных сторон самых разнообразных терапевтических подходов. Хотя студенты тем самым и жертвуют уверенностью, сопутствующей традиционным взглядам, они получают нечто крайне ценное — более глубокое понимание сложности и неопределенности, лежащее в основе терапевтических занятий.

Я убежден, что не существует лучшего пути познания психотерапевтического подхода, чем испытание его в качестве пациента. А потому я относился к любому периоду душевного смятения в своей жизни как к образовательной возможности, возможности понять, что именно могут предложить самые разные подходы. Конечно, особенный метод Должен подходить конкретному типу душевного расстройства; например, бихевиоризм лучше всего подходит для излечения дискретного симптома — потому я обратился к терапевту-бихевиористу, чтобы тот помог мне с бессонницей, которой я особенно страдал в своих поездках с лекциями или семинарскими занятиями.

Во-вторых, я прибегал к терапии на разных этапах моей жизни. Несмотря на великолепный и продолжительный курс терапии в самом начале карьеры, вы можете столкнуться с совершенно иным положением дел в разных обстоятельствах жизненного цикла. Только когда я начал в большом объеме работать с умирающими пациентами (на четвертом десятке моей жизни), я ощутил выраженный страх смерти. Никто не получает удовольствия от страха — и уж конечно не я, — но тогда я с радостью воспринял возможность изучить эту область с хорошим терапевтом. Более того, во время работы над книгой «Экзистенциальная терапия» я знал, что глубокое изучение собственной личности расширило бы мои знания экзистенциальных проблем. И потому я начал плодотворный и чрезвычайно информативный курс терапии с Ролло Мэем.