Дар рассказа. Мудрая сказка о том, что такое «достаточно»

В устной традиции сюжет «Дары волхвов» называется литературной сказкой, подразумевая под этим короткую историю, записанную с использованием элементов или прямых реминисценций из старых народных сказок. Вполне возможно, что история, рассказанная стариком, ведет свое происхождение от этой литературной сказки. Не исключено также, что ее сюжет перекликается с сюжетами старинных восточноевропейских волшебных сказок Мотив приобретения какого-нибудь особенного предмета, который вскоре становится бесполезным, встречается в старинных сказках весьма часто и, как правило, связан с покупкой или вымениванием одного предмета, чтобы благодаря ему приобрести другой, который в свою очередь становится совершенно бесполезным вследствие непредвиденных действий другого человека или другой силы. Иногда наблюдается и такой поворот сюжета: необъяснимым образом или же благодаря изменениям в сознании героя или в обстоятельствах бесполезный предмет вновь становится полезным. Прекрасный пример — сказка про Джека и бобовый стебель.

По всему миру встречаются старинные истории, сюжет которых так или иначе вращается вокруг смыслового стержня — горькой, но весьма поучительной иронии. В некоторых случаях это обычная бытовая ирония, а в некоторых — парадоксы, напрямую связанные с вопросами жизни и смерти. В истории подназвапием «Вулфен»или «Геллерт» рассказывается о человеке, который убил своего верного пса, потому что решил, что тот загрыз его маленького сына. Вскоре этот человек узнал, что на самом деле пес убил волка и тем самым спас жизнь младенца, который остался жив и здоров. В «Жемчужине» Джона Стейнбека бедная пара получает одно сокровище — жемчужину, теряя при этом другое — собственного ребенка. Многие стихотворения и пьесы Федерико Гарсиа Лорки исполнены горькой иронии, как и большинство пьес Генриха Ибсена.

Тем не менее, как и сама история, рассказанная стариком, истории моей тетушки, хотя и весьма ироничные, — каждая в своем роде, все же содержат вдохновляющую мысль о том, что любовь сильнее любых потерь. Даже теперь, спустя много лет после того, как мою тетушку разбил паралич и она постепенно ушла от нас, я все еще питаю нежную любовь и глубочайшую благодарность к ней и к тому страннику в лесной хижине, давшему силы той, которую я так любила и которая в свою очередь дала мне силу рассказать вам о даре рассказа. Теперь вы можете нести свои собственные истории в дар тем, кто вам небезразличен.

Как нетрудно заметить, история как дар имеет свою родословную. Сейчас, когда вы читаете эти строки, мы уже подошли к пятому поколению истории про молодых супругов, которые продали то, что было для них ценно, чтобы получить взамен предметы совершенно бесполезные, но позволившие вернуться к их главному сокровищу — взаимной любви.

Кто-то рассказал историю старику,

Старик рассказал моей тетушке,

Она рассказала мне,

Я рассказала вам,

Вы, возможно, расскажете кому-то еще,

А тот в свою очередь еще кому-то...

Для некоторых историй важно выбрать правильное время, правильное место, правильного слушателя, — словом, тщательно соблюсти издавна выработанные правила; они определяют, когда и где следует или не следует рассказывать ту или иную историю. Но для того, чтобы принести в дар историю семейную, историю, относящуюся к нашей культуре или личному опыту, любое время может оказаться самым правильным, самым подходящим.

Как и сны, истории часто говорят с нами на языке символов, минуя таким образом то, что в психоанализе называется «эго» и «персона», то есть обращаясь непосредственно к душе и духу, которые и суть настоящие адресаты доставляемых историями и сновидениями древних уроков и наставлений на универсальном общечеловеческом языке. Именно поэтому истории могут учить, исправлять ошибки, развеивать тьму, облегчать сердце, давать убежище душе, способствовать трансформации и исцелять раны.

В наше время наблюдается стремление к жесткой независимости личности и настоятельная потребность в этом качестве. Но нередко гораздо более ценные плоды приносит обдуманная и сознательная взаимозависимость между индивидуумом и сообществом других людей. Считается, что сообщество либо базируется на кровных узах, либо является плодом сознательного выбора или договора, либо диктуется необходимостью. И хотя все это так, существует гораздо более сильное поле притяжения, объединяющее людей в рамках группы,— это их истории, простые и обычные истории, общие для них всех.

И хотя сюжеты могут вращаться вокруг преодоленных испытаний, предотвращенных трагедий, неизбежных смертей, помощи, прибывшей в последний момент, нелепых предприятий, безудержного веселья и так далее, — сказки, которые люди рассказывают друг другу, сплетаются в прочное и теплое покрывало, способное согреть в самую холодную ночь из тех, что ведомы сердцу и духу. Таким образом, те истории, что берут начало в групповой памяти, со временем приобретают крайне личный, но в то же время универсальный характер, ибо, пересказываемые снова и снова, они начинают жить собственной жизнью.