Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо

— Так только я здороваюсь, — сквозь смех объяснил Нумминорих. — И только с тобой. Девятьсот двадцать пять — это столько страниц я могу прочитать в Книге Несовершённых Преступлений! Она теперь наша. То есть, конфискована. Лежит в Управлении. И другими делами сегодня, понятно, уже никто не занимался, все книгу читали. Я долго не мог решиться, думал, хорошо, если хоть дюжину каких-нибудь идиотских преступлений там увижу. А скорее всего, вообще ни одного, и тогда меня все-таки выпрут из Тайного Сыска…

— И не надейся, — строго сказал я. — Это кем же надо быть, чтобы отправить в отставку нюхача, когда у нас Мастер Преследования в Арварох удрала, хорошо если не навек. Да будь ты хоть вовсе неграмотный…

— Я ему то же самое говорил, — подхватил Мелифаро. — Но девятьсот двадцать пять — это, по-моему, просто отлично. Особенно если учесть, что он в жизни ничем подобным до сих пор не занимался.

— Ну да, ничего так результат, — рассеянно согласился я. И тут же спохватился: — Погоди. Сколько-сколько? Девятьсот двадцать пять?! Ни хрена себе!

Нумминорих сиял.

— А у тебя эта книжка, небось, вообще бесконечная? — спросил я Мелифаро.

— Да нет, почему же. Вполне конечная. Чуть больше шести с половиной тысяч. Население, видишь ли, относится к придумыванию преступлений спустя рукава. Многие за всю жизнь вообще ни одного злодейства не замыслили, представляешь?

— Просто чудовища какие-то, — сочувственно кивнул я.

— А некоторые другие шустрые граждане тут же бегут воплощать всякую задумку в жизнь, и их прекрасные идеи естественным образом пролетают мимо книжки. Какая уж тут бесконечность.

— Чуть больше шести с половиной тысяч, — повторил я. — Ну ты даешь.

— Ну, я все-таки довольно давно на этой работе, — с несвойственной ему скромностью отмахнулся Мелифаро.

И только тогда я заметил, что он снова одет, как нормальный человек — если, конечно, допустить, что пристрастие к сочетанию голубого и оранжевого цветов лежит в пределах нормы.

— Слушай, а где эти твои… — я замялся, не зная, насколько бестактно называть погремушки погремушками, и наконец нашел выход, — модные украшения?

Он только отмахнулся.

— Спорол, конечно. Сколько можно.

Я глядел на Мелифаро во все глаза. Вот это да! Неужто нашелся добрый человек, наложил на него Заклятие Тайного Запрета на следование моде? Воистину милосердный жест.

— Хвала Магистрам, эта дрянь уже неактуальна, — добавил он. — Такого стремительного превращения остромодной детали в вульгарную я еще не видел. И запомни на будущее: как только видишь, что моду подхватили все завсегдатаи недорогих трактиров в Новом Городе, значит, пора менять гардероб.

— А мои царицы, дырку над ними в небе, сегодня с утра еще этой дряни на лоохи добавили, — пожаловался я. — Прихожу домой сонный, едва на ногах держусь, а тут такой ужас, хоть обратно на улицу беги. Ты бы подсказал девочкам, что погремушки пора отправить на свалку. Они тебе в этом вопросе доверяют, как никому.

— Ничего-ничего, им еще примерно до конца года можно, — снисходительно сказал Мелифаро. — Женская мода гораздо более консервативна, неужели ты не замечал?

Я возвел глаза к небу. То есть, к потолку. Но ничего утешительного там, конечно же, не увидел.

В Дом у Моста я в итоге явился с изрядным опозданием. Сказал с порога:

— Совершеннейшее свинство с моей стороны, сам знаю.

— Значит, хотя бы в свинстве ты уже достиг совершенства, — рассеянно утешил меня сэр Джуффин. — Ничего, просто уйду Темным Путем, кучу времени сэкономлю. До завтра, сэр Макс.

И исчез прежде, чем я успел спросить, где у нас хранится Книга Несовершённых Преступлений. Очень расчитывал, что хотя бы пара дюжин плохоньких детективных историй там для меня найдется — ночь скоротать.

Безрезультатно перерыв весь кабинет, я отчаялся, послал зов Кофе и выяснил, что Джуффин благоразумно спрятал Книгу Несовершённых Преступлений в сейф. Значит, безнадежно: шеф с этим сейфом сам едва справляется. И всякий раз искренне радуется, когда удается его открыть.

«А с Магистром Шаванахолой вы в итоге встретились?» — спросил я.

«Да, старик вчера ко мне зашел. — Кофа говорил об этом визите как о чем-то само собой разумеющемся. — Принес какие-то светящиеся леденцы, как маленькому, представляешь? Сказал, все в порядке, никаких обид. Зря я, выходит, тревожился. Он еще и извинился, что не поставил меня в известность, когда забрал свой подарок из Бубутиной кладовой. Дескать, знал, насколько я занят, и не хотел беспокоить по пустякам. А умирающий друг просил Книгу Несовершённых Преступлений в коллекцию, что тут будешь делать! У меня, честно говоря, камень с сердца свалился. Очень рад был с ним повидаться. Но все-таки какой же он зануда, знал бы ты».