Дар синего камня. Дилогия (СИ)

— Майор, факт шпионажа доказан. Мы взломали комп предателя и чуть-чуть не схватили самого. Жаль, успел себя ликвидировать, но хуже всего… он отправил посылку на ту сторону. По вашему каналу, между прочим.

— Не может быть!

— К сожалению, может. И, судя по его записям, за текущий год это уже вторая. Правда, предыдущая была раз в сто меньше.

— Кто?

— Работал охранником на станции.

— Чтоб ему порядок на том свете поперек горла стал!

— Вы можете предположить, что переправили в посылке?

— Когда была первая?

— Шесть декад назад.

Двое в военной форме Ларгонии беседовали в овальном кабинете начальника диверсионного отдела. Этим подразделением командовал майор Тарл, принимавший сейчас у себя штабс-капитана контрразведки Рулга. Несмотря на различие в звании, оба занимали примерно одинаковые должности, а потому держались на равных.

Главный диверсант Ларгонии наконец отыскал нужный файл.

— Точно, у нас тогда небольшой сбой в системе случился.

— Вот, видите!

Когда майор ознакомился с содержимым других файлов этой папки, он смачно выругался:

— …! А может, и того хуже.

— Давайте без лишних эмоций, Тарл.

— Без них не получается. Двадцать семь дней назад наши планы по смещению оси[4] отправились прямиком в нужник порядка. Резидент сообщил, что пытается разобраться, а потом вскоре и сам пропал.

— А через тридцать три дня начался обратный процесс? — решил уточнить Рулг.

— Именно.

— Выходит, вторая посылка через три декады способна оборвать связь между нашими мирами?

— Если она в сто раз больше, не исключена сцепка с Зиром.

— …! — теперь выругался штабс-капитан, но быстро перешел к делу: — Что можно предпринять? Если Зир получит доступ к ресурсам Земли, Ларгония и года не продержится.

— Необходимо уничтожить посылку до того, как она активирует процесс.

— Шарг?

— Не выходит на связь.

— Отправьте другого. Я слышал, в конторе появилось новое устройство для переброски.

— Оно еще не прошло проверку. И к тому же для его запуска требуется энергия целой подстанции…

— Тарл, какая проверка? Мы на грани глобальной катастрофы.

— Предлагаешь рискнуть? А как быть с энергоснабжением?

— Обеспечим. У нас имеются рычаги воздействия на кабинет министров.

— Есть еще одна тонкость.

— Какая?

— Новое оборудование способно отправить не больше ста сургов[5] живого веса. Где я найду такого человека? Да еще подготовленного, знающего язык, жизненный уклад чужаков? У нас большинство подростков весят больше. Не отправлять же детей!

— Проглоти меня порядок!

— Вот и я о том же.

— Согласен, это проблема. А если поискать среди пришлых?

— Которых не наберется и двух десятков, считая младенцев?

— По крайней мере отпадет главная проблема — языковая.

— Даже если самого худого из них не кормить, потребуется неделя, чтобы он достиг нужного веса.

— Ну не знаю… отрубите ему руку или ногу!

— Вы предлагаете отправить инвалида со свежей раной? Исключено. При переброске происходит обострение всех серьезных заболеваний, в том числе воспаление даже практически заживших ран. На Землю мы доставим труп.

— Хорошо, подключу все наши ресурсы, но постараюсь найти такого человека. Сколько у меня времени?

— Максимум три дня. Оси продолжают медленно удаляться. Через четыре дня допустимый вес снизится до девяноста сургов, а через декаду мы уже не сможем переправить и пятидесяти.

— Я понял, тем более что через три декады будет поздно. Да поможет мне хаос! — Штабс-капитан встал. — Срочно займитесь подготовкой необходимых инструкций.

Сегодня первый раз видел себя на экране телевизора. Оказывается, я герой. Надо же! Добежал до окопов, пробрался в тоннель, подложил несколько мин и унес ноги… Если бы они не сказали, что это подвиг, так и не узнал бы. Хотя чего скромничать? Далеко не каждый сумеет повторить самоотверженные действия рядового Костанга! И теперь моя физиономия сурово глядит с каждого экрана. Когда и где меня успели заснять? Да еще в таком виде, словно сижу на толчке и тужусь. Нет, умеют же некоторые исковеркать даже то, что в принципе испортить невозможно.

Интересно, сестра меня сейчас видит? А мама? Она у меня ясновидящая, служит в особом отделе и сейчас прикомандирована к штабу дивизии. Только это очень большая тайна…

После окончания средней школы я встречался с ней не чаще двух раз в году. Как она говорила, ей и этого не разрешали. Почему? Никто не объяснял. Отца видел еще реже. Последний раз — пять лет назад. Он входил в группу посвященных[6], сплошь состоявшую из чужаков, как нас называют в Ларгонии.

Мы действительно сильно отличались от других жителей. Причем не только Ларгонии, но и Зира. Почему? Для маленького Костанга ответ на этот вопрос был чрезвычайно важен. Ребенку просто необходимо понять: почему он не такой, как все? Сначала мне отвечали: «Подрастешь — узнаешь». Но это ничего не объясняло, и я рос, ощущая себя волчонком, которого со всех сторон обступили охотничьи собаки и выжидают удобного момента, чтобы вцепиться в холку. Жить в постоянном напряжении даже взрослому тяжело, а ребенку и подавно. Гораздо позже мне рассказали о существовании древней провинции, которую погубил провал между двумя мирами.