Дар синего камня. Дилогия (СИ)

— Сами — немногое, но есть же и другие люди.

Маргарита встала с дивана, на котором мы сидели, и остановилась перед окном.

— Семен, а я красивая? — Она настолько резко сменила тему, что я опешил.

— Очень. Володька, например, считает тебя самой красивой в мире.

— А ты?

— Эталоном красивости. — Вопросы девушки мне очень не понравились — не хватало еще влюбить ее в себя.

— Но я тебе не нравлюсь…

— Нравишься, но ты же знаешь мое отношение к женщинам. Вы — моя слабость, побороть которую я просто не в силах.

— Я не о том. Как ты относишься ко мне — как к одной среди многих или…

— Рита, можно я сейчас не буду отвечать на твой вопрос?

— Почему?

— Боюсь.

— Чего?

— Впервые в жизни я пытаюсь выстраивать дружеские отношения с девушкой. Не хотелось бы их ломать.

— А раньше какие были?

— Извини за откровенность, но лишь сексуальные.

— Неужели я даже для таких не гожусь?

— Помнишь, ты сама сказала — не время сейчас?

— По глупости. Я же не знала, что его у нас так мало осталось.

Пожалуй, я впервые чувствовал неловкость. Мой личный лозунг «Не отказывай себе в удовольствии» требовал уступить Маргарите. Ведь она твердо уверена, что ей это сейчас нужно. Но что дальше? Странно, раньше у меня этот вопрос никогда не возникал. Обычно я не задумывался о длительных отношениях. Встретились, приятно провели время, понравилось — можно повторить. До тех пор пока не надоест. Так было прежде. Но почему сегодня?

Я представил оскорбленный взгляд Володьки, Маргариту, после того как у нее пройдет приступ… Нет, пользоваться минутной слабостью, чтобы потом чувствовать себя подлецом?

— У нас впереди еще вся жизнь.

— У нас с тобой?

— У всех, — уточнил я, хотя наружу рвались совсем иные слова.

— Зря ты мной пренебрег, Семен. — Она резко направилась к двери.

— И не собирался. Просто нужно было хоть как-то тебя взбодрить. За тобой идут люди, которые в тебя верят.

— Я все понимаю. Ну что ж, насильно мил не будешь. — Девушка хлопнула дверью.

— Что с ней? — Бобрин вошел через секунду.

— Володька, Володька, когда же ты повзрослеешь? Я ведь вижу — она тебе нравится, правильно?

— Ну… это… очень красивая девушка.

— Так почему не ты, а я ее обнимаю и пытаюсь утешить в трудную минуту?

— Это… не догадался. И… я ведь ей не нравлюсь, — выдавил из себя романтик. — А тут еще ребята…

— Ладно, проехали. Действительно, тут столько всего навалилось.

— Семен, Владимир, зайдите на кухню. Нужно провести небольшое совещание, — раздался строгий голос Маргариты.

— Идем.

Внешне она выглядела спокойной, выдавал смятение лишь голос.

— Я немного подумала над ситуацией, в которой мы оказались, и решила, что руководить нашей группой должен другой человек. Теперь уже всем понятно, что я не справилась. Думаю, никто не будет возражать, если группу возглавит майор Кошевар. Он человек опытный… — Она выскочила из-за стола. — Извините.

Когда дверь в ее комнату захлопнулась, Степаныч покачал головой:

— Похоже, единственную среди нас девушку мы не смогли уберечь от бед. — Он посмотрел на меня взглядом директора школы. — Ты почему ее оттолкнул?

Видимо, именно это майор прочитал в мыслях Риты.

— Степаныч, если бы я ее сейчас пригрел, было бы еще хуже. Но чуть позже. И для нее же самой.

— Ситуация такая, что этого «позже» может и не быть.

Еще один оракул доморощенный!

— С таким настроением, может, мы сразу на кладбище отправимся?! Место себе подыщем, могилку выкопаем. Братскую.

— Не язви. Положение действительно аховое.

— Но не безнадежное.

— Ты в Сети нашел что-нибудь?

— Да. И мне кажется, у очкариков тоже есть враги. — Я не собирался сообщать о новом союзнике, но надо было внести хоть каплю оптимизма в сложившееся настроение.

— О ком речь?

— Пока не могу сказать, дайте немного времени. Мне нужно разобраться в том потоке информации, что на меня свалился.

— Время у тебя будет. А сейчас сходи к ней. Вы, молодые, в горячке можете больших глупостей натворить. У нее нынче с психикой нелады, как бы чего с собой не сделала.

Я с надеждой посмотрел на Володьку, но тот лишь покачал головой:

— Ты прав, я упустил свой шанс.

— Как скажете, мужики, но, по-моему, сейчас я делаю большую глупость.

Она стояла перед раскрытым окном и смотрела вниз. Высоты пятого этажа было достаточно, чтобы разбиться насмерть. Я напрягся и отправил мысленное послание Степанычу, попросив немного пошуметь за дверью, если он его примет. Снаружи уронили что-то дребезжащее.

«Что ж, теперь можно действовать».

— Свежим воздухом дышишь?

— Зачем ты пришел? — Она вздрогнула и резко обернулась.

— Хочу кое в чем разобраться.

— В чем?

— Не могу понять, за кого ты меня держишь? — Я специально выбрал грубоватый тон, поскольку он быстрее приводит в чувства.

— Я?

— Конечно. Когда я пытаюсь заигрывать, мне указывают на дверь, прикрываясь заботой о благе человечества, словно мое благо туда и не входит вовсе. И наоборот, — стоит мне попытаться сыграть в благородство, обвиняют во всех грехах. Ты бы определилась — каким хотела бы меня видеть?

Удивленный взгляд девушки показал, что я на верном пути.

— Ты под меня подстраивался?