Дар слов мне был обещан от природы

Как ни склоняйся индус пред святыми местами,
Как ни гордись мусульманин пророков гробами,
Как ни диви окружающих йог чудесами,
Как ни бросай мертвецов в погребальное пламя,
Лучше ребенка на свете сокровища нет,
Люди стремятся, чтоб новый явился на свет.

Будь это нежная пери из светлого рая,
Что появляется, ясной улыбкой играя,
Или прелестница царская, в шелк увитая,
Что улыбается, нитью жемчужной блистая, —
Их красота к совершенству вовек не придет,
Если младенец, как лал, на груди не блеснет.

Если у мужа с женой загораются ссоры,
Мальчик улыбкой своей разгоняет раздоры,
Если забот повседневных несносны укоры,
Сгонит усталость, наполнит он радостью взоры.

Равным плодом никакой не похвалится сад, —
Чем он свежее, тем лучше его аромат.
С радостью все выполняют младенца желанья —
Шах и бедняк его слушают смех и рыданья,
Закон охраняет ребенка железною дланью,
Старец святой с ним играет, как с тигром и ланью.

Ясные глазки младенца светлы и нежны,
Как маяки на утесах гористой страны.
Алые губы — как книги священных преданий,
Кто не читал их — поэтом вовеки не станет.

Продавщица иголок

Я долго внимательным взглядом искал,
Где в рубище нищей скрывается лал.
Замотано пыльною тряпкой чело,
Дырявое сари на плечи легло,
Но ветер гуляет под ним без помех,
А тело мелькает в зиянье прорех,
И кажется, прелести нет никакой
В лохмотьях, прилаженных слабой рукой
Но нет! Это след от старинных обид, —
Судьба беспощадная все сокрушит.
Не горцами выжжены эти места —
Жестокая вторглась сюда нищета…
О, как описать мне ее красоту!
Пьянею, поймав ее взгляд на лету.
А шея красавицы так хороша,
Что сразу моя замирает душа.
На шее оранжевых бус череда —
Мне кажется, слились огонь и вода.
В глазах ее чары неведомых стран,
В них вечно бушует любви океан,
Как чаша, лазурный таящая свет,
Там прелести море укрыто от бед.
Ее распустившихся кос пелена,
Как вечная полночь, густа и черна.
Псы лают. Ты, Мохан, не можешь помочь:
Ведь кажется псам, что надвинулась ночь.
Где ныне жестоко царит нищета,
Когда-то в довольстве цвела красота.

На берегу Сухан