Дар слова

И она не смогла остановить его вовремя: они заигрались-заболтались, и это случилось, да, это случилось по телефону. Они щекотали друг друга шепоточками-шепотками, ласкали друг друга как ласкают себя, то есть наоборот, состыковались в эфире, сплелись обрубками фраз, проводами и трубками, склеились языками, слюной, восточными ласковостями, они застонали-потекли-заскользили и кончили - !!! - тремя восклицательными знаками. Анжелка от невероятного взрыва чувств, от ослепительного блаженства и облегчения разрыдалась: видит Бог, она не хотела секса по телефону, подмалевок маминого портрета ожил и ехидно осклабился, не хотела этой астральной любви, он обманул ее, змей, но это было невероятно.

Она всхлипывала, а он, ошеломленный эффектом, шептал волшебные успокаивающие слова.

- Ты обманул меня, - успокоившись, попрекнула она. - Это нечестно...

- Нечестно, но очень, очень приятно, - признался он. - Осмелюсь предположить, что доказать факт насилия невозможно.

- Свинья!.. Теперь, как честный человек, ты просто обязан со мной увидеться!

- Я готов, Анжелка, - ответил он. - Можно подавать к столу. Или хочешь потыкать вилкой?

- Нет, - сказала она, - вилкой потом. Сначала свидание. Значит, так... Завтра после работы позвони мне с Патриарших прудов. Я буду смотреть на тебя из окна. Понял?

- Так точно. Позвольте, однако, поцеловать вас на прощание - вот, скажем, в божественный прогибчик между спиной и попкой - как русскому, пламенно и нежно...

- П-шел вон, - она едва не отпрянула от трубки, - тебе, ушлому, только дай... Все, Сережка, я побежала в ванну - не хватало только подзалететь от тебя каким-нибудь сложносочиненным придаточным...

Через минуту он перезвонил на мобильник:

- А что, действительно: в принципе, если существует астральная любовь, должны быть и астральные дети...

- Забудь это слово, как дурной сон, - посоветовала она. - Это не астральная любовь. И дети у нас будут не астральные, вот увидишь.

На утро после этой веселой ночки Анжелка впервые не позвонила ему на работу, боясь заболтать праздничное ожидание встречи. До четырех она убирала в квартире, потом принимала ванну, чистила перышки, а с пяти до шести ждала звонка. К шести ее посетила безобразная догадка, что он не придет, а если и позвонит, так только ночью, за этим... Ну, что ж... Придется растолковать ему, что к чему.

Сережка позвонил в начале седьмого часа: я здесь, Инезилья, я здесь под окном, объята Севилья и негой, и сном... "И снегом, и смогом, и прочим говном!" - радостно подхватила Анжелка, подскочила к окну и ничего не увидела: совсем стемнело, только пылал алюминиевым льдом квадрат пруда, забранный в пышную раму голых ветвей, и какие-то люди, черные силуэты людей брели по темной аллее.

- Ох... - вздохнула она. - Наконец-то... Какой хоть у нас день сегодня-то?

- Вообще-то пятница.

- А число?

- Девятое декабря девяносто четвертого года. Ты где живешь - в смысле, не в каком мире, а на каком этаже?

- Ничего не слышу... Перезвони на мобильник, пожалуйста.

Она решилась. Пока он перезванивал, Анжелка впрыгнула в сапоги, накинула шубу и выскочила на лестницу.

- Как настроение? - спросила она, перебегая через дорогу в сквер.

- Как у барышни на смотринах. Хотя, наверное, тебе за деревьями не видать. Может, выйти на середину пруда?

- И провалиться под лед, да? Неужели так страшно?

- Да нет, нормально. А ты где, на каком этаже? Я что-то никого в окнах не наблюдаю. Покажи личико, Гюльчетай...

- Смотри, - сказала она, хлопая его по плечу и продолжая говорить на мобильник. - Только не убегай, очень тебя прошу...

Он обернулся, непроизвольно опустив телефон - потом, улыбнувшись, сказал в микрофон:

- Тут ко мне девушка клеится - редкой красоты, между прочим... Может быть, это ты?

- Захлопни мобильник, - попросила Анжелка.

Он сложил телефон. Лицо у него было, что называется, белее снега, а глаза грустные и веселые - правый грустный, левый веселый, но ничего, на Патриках видали и не такое. Она погладила его по щеке, потом обняла и ткнулась в воротник, в холодный воротник и теплую шею, отдающую ароматом Heritage. А он задышал ей на ухо: они были одного роста, глаза в глаза.

- И как? - прошептала Анжелка.

- Очень, - выдохнул он, закивав от полноты чувств.

- Неужели? - запела она, вжимаясь в него всем телом.

- Правда-правда...

- Интересно, как бы это звучало по телефону...

Он хмыкнул, пожал плечами. Она отстранилась, не разжимая объятий, и сказала:

- Забыла предупредить: ты имеешь право на три звонка ежедневно, можешь молчать и не отвечать на вопросы, а все, что скажешь, будет истолковано в твою пользу...

Он улыбался.

- Я сама буду говорить за двоих, так что не напрягайся. Не напрягайся и слушай. Теперь ты будешь ухаживать за мной по-настоящему, по полной программе - согласен?

Он опять закивал с энергичностью дятла; Анжелка, любуясь, с улыбкой перечисляла:

- Будешь назначать мне свидания, водить в кино, на концерты, в рестораны, провожать до дома, напрашиваться в гости и даже, черт побери, гнусно тискать в подъезде... Согласен?

- Согласен. Можно начинать?

- Что?

- Ну, не тискать, а как-нибудь эдак...