Дар страха: Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать

Люди, которые не хотят оставить в покое других, часто просят о незначительных услугах вроде такой характеристики, вроде бы в рамках разумного, но на самом деле истинная цель подобных просьб — поддержать связь и получить основания для продолжения контактов. Через несколько часов Томми оставил сообщение для Майка: «Я не удивлен тем, что у тебя не хватило смелости поговорить со мной напрямую. Знаешь, у тебя ушло бы меньше времени на то, чтобы подписать эту характеристику, чем на то, чтобы оставить мне снисходительное сообщение. Неудивительно, что ты работаешь в туристическом бизнесе; все хотят уехать от тебя куда подальше. Пожалуйста, верни мне неподписанную характеристику». К сожалению, Майк уже выбросил ее. Теперь у Томми появилась новая тема, к которой можно было прицепиться.

Следующий день принес новое сообщение от Томми: «Не надо перезванивать, я просто подумал, что должен сказать тебе, что ты — говнюк. Я хочу получить назад мою характеристику!»

Майк решил, что это уж слишком. Он чувствовал, что должен что-то предпринять. На этом этапе в таких ситуациях происходит интересная вещь: у преследователя и жертвы появляется нечто общее — ни один из них не хочет останавливаться. Преследователь одержим желанием получить ответ, а жертва сходит с ума от желания положить конец домогательствам.

На самом деле преследователь говорит: «Я не позволю вам игнорировать меня». Он будет «нажимать кнопки» до тех пор, пока одна из них не спровоцирует реакцию, и пока это будет давать результат, он будет продолжать нажимать на нее. Чувство вины обычно действует, затем домогательство, затем — оскорбление. Все работает в течение какого-то времени, потом останавливается. Если жертва реагирует, т.е. участвует в процессе, скорее всего, дойдет и до угроз.

Но Майк не собирался просто сидеть и ничего не предпринимать. Он позвонил женщине, которая познакомила его с Томми, рассказал ей всю историю и попросил помощи: «Возможно, вы сможете достучаться до него и убедить оставить меня в покое».

На следующий день на автоответчике Майка было три сообщения от Томми, одно из них он оставил в два часа ночи: «Из-за тебя я поссорился с одной из моих лучших подруг, говнюк! Не знаю, какую ложь ты распространяешь обо мне, но я требую извинений, причем письменных извинений. Ты на крючке».

Через два дня — новые сообщения, в том числе предупреждение, что Томми собирается подать официальную жалобу (что под этим подразумевается?). Затем новая идея: «Я собираюсь бронировать в твоем агентстве по двадцать фиктивных поездок ежемесячно. Ты не будешь знать, какие и под чьим именем. Ты научишься не давать обещания, которые не собирался выполнять».

Джеки убедила Майка сохранить эти сообщения, но не реагировать на них. На следующей неделе пришло новое сообщение: если Майк позвонит и принесет свои извинения, то Томми, может быть, примет их, иначе «мы приближаемся к точке, когда извинений будет недостаточно. Мне нравится Джеки, и я сожалею о проблемах, которые у нее возникнут из-за твоего упрямства».

В итоге Майк и Джеки оказались в моем офисе и принесли записи автоответчика с сообщениями Томми. К тому моменту они уже дважды обращались в полицию. Сотрудники полиции наведались к Томми и потребовали остановиться, но это лишь ухудшило ситуацию. Чтобы понять склонность полиции к прямому вмешательству, нужно осознать, что во всем мире роль полиции заключается в том, чтобы контролировать поведение. Полиция в нашем обществе — это орган принуждения, и когда люди ведут себя неподобающе, мы ожидаем, что именно полиция заставит их прекратить это. Обычно так и происходит, за исключением случаев, когда контакт с полицией лишь поощряет человека, которого она намеревалась обуздать. Когда ничего не помогло, полиция порекомендовала Майку получить судебный ордер, но Джеки убедила его подождать, пока они переговорят со мной.

Сидя на диване у меня в офисе, Майк сказал, что ощущает себя почти в тупике. Он хотел, чтобы я «отправил кого-нибудь» убедить Томми прекратить все это (хотя ничуть не помогло, когда это пытались сделать их общая знакомая и полиция). Он сказал, что хочет, чтобы я «рассказал Томми о правде жизни в недвусмысленных выражениях».

Я сказал Майку, что для Томми все выражения будут двусмысленными.

«Но если он будет знать, что может столкнуться с проблемами, — возразил Майк, — то для него будет логично остановиться».

«У Томми плохо с логикой. Мы говорим с ним на разных языках и не сможем научить его логике. Если бы он был разумным человеком, то вообще не вел бы себя подобным образом. Прямой разговор не выйдет, когда собеседник кривой.

Майк снова возразил: «Я не хочу, что парень думал, будто он сможет избежать наказания за домогательство».