Дар тому, кто рожден летать

- А Правило восьмое велело ему ни в коем случае не садиться за пределами аэродрома. За те пять минут, пока у него еще была видимость, он пролетел над тридцатью семью посадочными площадками, - гладкими полями и ровными пастбищами, - но это же не были обозначенные в списке аэродромы с ухоженной взлетно-посадочной полосой, поэтому ему даже в голову не пришла мысль о посадке, правда?

Мы надолго замолчали.

- Нет, - сказал я, - не пришла.

Он снова заговорил лишь когда мы вернулись в его кабинет.

- У нас здесь есть две вещи, которых нет в вашей летной школе. У нас есть совершенство. У нас есть время.

- И мастерские. И птичьи крылья:

- Все это следствие времени, мой друг. Живая история, заинтересованные ученики, инструкторы: все это есть здесь потому, что мы решили без всякой спешки дать пилоту мастерство и понимание вместо свода правил.

Вы там в своем мире говорите о "кризисе полетного инструктажа", вы занимаетесь поспешным пересмотром инструкторских лицензий. Но все это пустые затеи, если инструктору не дадут достаточно времени для занятий с учеником. Помните, человек учится летать на земле. Он лишь применяет полученные знания на практике, садясь в самолет.

- Но летные приемы, крупицы опыта:

- Разумеется. Вынужденные посадки с остановившимися двигателями, взлеты с попутным ветром, полеты с заклиненным управлением, сваливание самолета с созданием невесомости, полеты на малой высоте над пересеченной местностью, групповые полеты, полеты по приборам и без приборов, развороты на малой высоте, плоские развороты, штопоры, мастерство. Ничему этому не учат. И не потому, что ваши инструкторы не умеют летать, а потому, что у них нет времени, чтобы научить всему этому. По-вашему, важнее иметь этот клочок бумаги, - лицензию пилота, - чем знать свой самолет? - Мы с этим не согласны.

Я бросился на него в последнюю, самую мощную атаку.

- Дрейк, вы живете в пещере, вы совершенно оторваны от $%)ab"(b%+l-. ab(. Я плачу своим инструкторам только за летные часы, и они не могут позволить себе проводить нелетное время в разговорах с учениками на земле. Если я хочу продержаться, значит, я должен держать в воздухе и самолеты, и инструкторов. Мы обязаны пройти с учениками определенный курс, дать им сорок летных часов, снабдить экземпляром "Двенадцати полотых правил", подготовить их к летному экзамену, а затем все начать сначала с очередной группой. При такой системе вам время от времени не обойтись без аварий!

Я слушал сам себя, и внезапно меня охватило отвращение. Все это говорил не кто-то другой, изо всех сил защищающий возможность провалов, это был я сам, это был мой собственный голос. Гибель моего ученика не была неизбежной; и убил его я.

Дрейк не сказал ни слова. Он словно не желал меня слышать. Он взял со своего стола крошечную модель планера и осторожно запустил ее в воздух. Она описала полный круг влево и скользнув, остановилась точно в центре маленького белого знака "X", нанесенного краской на полу.

- По-видимому, вы уже почти готовы признать, - сказал он наконец, - что если ваша система предусматривает возможность аварий, то решение проблемы не в том, чтобы искать оправдания. Решение, - сказал он, - в том, чтобы изменить всю систему,

В этой пещере я провел неделю и убедился, что Дрейк не упустил из виду ни одного пути, который мог бы довести полет до совершенства. Между инструкторами и учениками поддерживались весьма официальные отношения на земле, в воздухе, в мастерских и в специализированных учебных помещениях.

В царстве Дрейка господствовало невероятное уважение, граничащее с преклонением, к мужчинам и женщинам, работавшим инструкторами. Сам Дрейк обращался к своим инструкторам "сэр", а послужной список каждого из них был отпечатан и доступен ученикам для ознакомления.

В воскресенье после полудня состоялся четырехчасовой воздушный парад с групповыми полетами, показом построенных учениками самолетов и высшим пилотажем на малых высотах, продемонстрированным одним из лучших мастеров на всем Юго-западе. Влияние и идеи Дрейка задели меня глубже, чем я предполагал: И я начал задумываться о некоторых других знакомых мне отличных пилотах; летчиках сельхозавиации, горных пилотах, пилотах авиалиний, которые в свободное время летали на спортивных самолетах. Неужели они тоже как-то связаны с Дрейком и его школой?

Я задал этот вопрос, но ответ Дрейка был загадочен.

- Когда веришь во что-нибудь настоящее, как это небо, - сказал он, обязательно находишь друзей.

Этот человек руководит фантастической летной школой, и когда мне пришла пора улетать, я в открытую так ему и сказал. Но одна мысль не давала мне покоя.

- Как вы можете себе все это позволить, Дрейк? Не из воздуха же это берется. Откуда вы берете деньги?

- Ученики платят за обучение, - сказал он так, будто это все объясняло.

Должно быть, я довольно тупо на него уставился.