Дар тому, кто рожден летать

В этом прелесть полета, который манит нас, как песня сирены. Полет это твой шанс, летчик, победить страх в самом большом масштабе, поднимаясь в прекрасную лазурную страну. Ответом для любого страха, будь это страх перед вышкой или перед штопором на самолете, есть знание. Я знаю, как управлять телом, когда отталкиваюсь от края вышки, поэтому вода не причинит мне зла. Я знаю, как зафиксировать угол поворота закрылков и * * o рукоятка приводит их в движение. Я знаю, что мир превратится в размытое пятно, подобно вращающемуся зеленому винту, и что ручка управления не будет слушаться моей руки. Я знаю, что для того, чтобы прекратить вращение, нужно будет нажать на другую рулевую педаль, и сделать это будет нелегко. Однако я знаю, что могу нажать на нее, и вращение сразу же прекратится. Пройдет еще немного времени, и я буду взмывать ввысь и делать штопор ради удовольствия.

Мы боимся только неизвестного. Когда облака сгущаются вокруг нас, например, мы не боимся, если в поле зрения есть посадочная полоса. Мы страшимся лететь слишком низко, когда не знаем, что находится под нами: поля, холмы или верхушки деревьев. Посадка на поле тоже опасна, если мы никогда раньше не приземлялись на полях. Но если мы приземлялись на полях уже многие годы, если мы знаем, к чему присматриваться с воздуха при выборе подходящего места, посадка на незнакомое поле не более пугает, чем посадка на длинную бетонную полосу.

Вся наша жизнь, говорят некоторые люди, - это возможность победить страх, а любой страх является тенью страха смерти. Ученик, который судорожно сжимает ручку управления, предчувствует смертельную опасность. Его инструктор, сидящий рядом, говорит: "Не беспокойся. Расслабься. Смотри, ты поднимаешь руки, а самолет летит мягко, как пушинка: " Он доказывает своим присутствием, что смерти поблизости нет.

Каждый пилот вначале преодолевает страх перед низким горизонтальным полетом. Вначале мы знаем аэроплан и себя лишь настолько, что можем летать по кругу над площадкой в солнечные дни. Затем мы узнаем больше и переходим к полетам в тренировочной зоне; затем мы вылетаем в мир в облачную погоду, и в дождь, над морями и над пустынями - везде мы летим без страха. И все это потому, что мы знаем аэроплан и себя. Мы становимся все более похожими на людей, и боимся только тогда, когда теряем контроль.

Мы научились избегать ситуаций, которые мы не можем контролировать, что означает, что мы начали одолевать глупость. "Никогда не летай в грозу", эту аксиому большинство пилотов принимают, не пытаясь ее проверить. "Никогда не доверяй свою жизнь ненадежному двигателю", - эту аксиому не так уважают. Ее обычно не принимают во внимание те, кто никогда не сталкивался с отказом двигателя в воздухе. Те пилоты, которые летают без парашютов ночью над пересеченной местностью или над морем в тумане, не имеют ни малейшего представления, где приземлиться, если двигатель выйдет из строя. Таким образом, они рискуют попасть в ситуацию, которой они не смогут контролировать.

Когда летишь в проверенном, зарегистрированном, современном, фирменном самолете и вдруг в моторе заклинивает коленвал, не срабатывает клапан или заканчивается топливо, несмотря на то, что индикатор показывает ПОЛНЫЙ БАК, охватывает ужасное сквозящее чувство. Это чувство хуже, когда некуда приземлиться, и еще хуже, когда нет возможности воспользоваться парашютом. Оно переходит в полное отчаяние, когда человек обнаруживает себя беспомощным пассажиром, пойманным в ловушку в своем собственном аэроплане.

Конечно, сотни пилотов бесстрашно летают в ночной темноте и через мили непроглядного тумана, но их спокойствие при этом основывается не на знании и контроле ситуации, а на слепой вере в кучку металлических деталей, из которых собран двигатель. Их страх не побежден, он просто утоплен в реве этого мощного устройства. Когда этот звук изменяет нам в воздухе, страх возвращается, еще более сильный, чем когда-либо. Наша безопасность гарантирована не проверкой и не патентованностью конструкции двигателя, а тем, как хорошо мы умеем летать.

Меня называли Дьявольским Асом за то, что я не отказывался подниматься в воздух с узкой взлетной полосы, перед которой находились холмы и деревья. Я был Безумным Безответственным Дикарем, потому что поднимал кончиком крыла с земли носовой платок, но Сверхосторожным, потому что решил не летать ночью без парашюта. Все же я считаю, что страх - это нечто такое, что нужно победить в честном поединке, а не игнорировать или заметать под коврик иллюзии о надежности двигателей. Страх, страх - ты $. ab. )-k) противник.

Мой биплан падал вниз, кувыркаясь и вздрагивая. "Что я здесь делаю? " завизжал знакомый голос. Ответ пришел через секунду. Я живу. И я выпрыгну с парашютом, если не смогу контролировать падение самолета на высоте двух тысяч футов. На этой высоте я отстегну ремни, которые прижимают меня к сидению, и свободно покину аэроплан, а затем потяну за кольцо парашюта. Стыдно было бы потерять его потому, что я не умею сделать обычной мертвой петли. Я этого себе никогда не прощу.