Дар топора

Ко времени этого контакта греки только что оправились от многовекового хаоса, последовавшего за падением города-государства Микен, и расселялись по островам Эгейского моря. К этому моменту они могли похвастаться сложной социальной системой, традиционным правом и богатыми устными знаниями, передававшимися в форме эпической поэзии. Свое стремление к новшествам они уже проявили в том, что позаимствовали арифметику у Месопотамии, геометрию у египтян, металлургию у ассирийцев. Греческие колониальные города-государства, например Милет на нынешнем турецком побережье, были богатыми, с динамичной экономикой, основанной на морской торговле с другими береговыми сообществами.

Вероятно, греки поощряли небольшие группы финикийцев к оседлости и торговле, чтобы освоить финикийскую технологию изготовления украшений и косметики. Где именно произошло заимствование алфавита, остается загадкой. Таким местом могло быть возникшее в VIII веке до нашей эры греческое торговое поселение на сирийском побережье, в районе нынешнего города Эль-Мина. Свидетельства контактов есть также на островах Крит и Родос, где финикийский и сирийский импорт появился в IX веке до нашей эры. На Родосе, например, в 1000 году до нашей эры жили семитские ювелиры. На Кипре найдена чаша с финикийской надписью IX века до нашей эры. Семитские предметы роскоши того же времени попадали в материковую Грецию через прибрежный остров Эвбея.

Но где бы ни случилось это важное событие, скорее всего, говорить можно о разовом заимствовании, потому что во всех обнаруженных впоследствии версиях нового алфавита имеется путаница в транскрибировании одних и тех же четырех финикийских звуков: «зайин», «цаде», «самех» и «син». Знак «зайин» ошибочно стал знаком «цаде» (гр. дзета), знак «цаде» знаком «зайин» (гр. сан). То же и со второй парой – «самех» стал «син» (гр. Кси), а «син» – «самех» (гр. сигма).

Греки также слегка изменили алфавит, потому что в их языке меньше шипящих. Вскоре после заимствования они добавили четыре буквы для специфических греческих звуков: фи, хи, пси и омега. Эта усовершенствованная греческая версия phoenikia представляла все звуки речи таким образом, что их можно было легко прочитать. Другими словами, решилась вековая проблема: как найти форму, которая автоматически включала бы акустическую память.

Вначале новый алфавит рассматривался, скорее, как помощник памяти в устных или не достигших грамотности культурах, где память играет большую роль, чем в нашей культуре. В таких культурах традиции общества передаются рассказчиками. Это означает, что обряды, правила, манеры и история общества должны кем-то запоминаться. По мере усложнения общества делать это становится все труднее.

Было бы, однако, ошибкой считать греческое общество до появления алфавита примитивным или уж очень простым. У них уже получили развитие архитектура и геометрия, примерно к тому же времени относятся великие поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», тогда же жили и ранние философы. Образование было устным, основной упор делался на музыку, запоминание стихов, декламацию и пение. Поэзию использовали не для выражения эмоций, но как средство хранения информации. Запоминать нужные факты легче, если они облечены в рифмованный стих. Нечто подобное использовалось и в средневековой Англии, например, в таком стишке:

Красно небо к вечеру – радость пастуху.
Красно небо поутру – пастуху предупрежденье.

Для транскрибирования такого рода устной традиции и использовался поначалу алфавит, поэтому ранняя греческая литература представляла собой нечто вроде поэтической базы данных. Ее невозможно понять полностью, если относиться к ней только как к литературе в современном смысле. В классическом греческом письменность вначале воспринималась как связующее звено между устной и документированной записью. Мы, современные люди, живущие в грамотном обществе, рассматриваем письменную прозу как прозаическую форму, а поэзию как поэтическую, тогда как в Греции на раннем этапе положение было обратным. Признавая большую важность письма и чтения, мы склонны полагать, что первыми, кто освоил эти навыки, были аристократы. В действительности же они получали образование едва ли не последними.

Хотя поначалу греки относились к письму как к заметкам на память, вскоре его значение возросло и в конце концов оно изменило образ мышления. Прежде всего, алфавит конвертировал традиционное знание в некий внешний, легко доступный для пользования предмет, не зависящий более от памяти. В результате стало возможно по-новому говорить и думать о мире. Например, устная традиция прекрасно срабатывает в описаниях каких-либо действий, что видно в ряде батальных сцен у Гомера и более поздних англо-саксонских поэм, например в «Беовульфе». С другой стороны, письменная культура, в которой слова и идеи можно изучать неспешно, на досуге, более удобна и эффективна для занятий, требующих размышления, таких как философия, повествовательная проза и тому подобное.