Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание

Говоря эти слова, царица подошла близко-близко к Соломону. Она смотрела на него снизу вверх, и глаза ее увлажнились, а ресницы ее колыхались, как крылья бабочки. Грудь ее высоко вздымалась, дыхание стало жарким и прерывистым, как ветер пустыни.

«Познай меня, царь! — говорили ее глаза. — Познай меня, и тогда, быть может, ты познаешь наконец тайну всех женщин, величайшую тайну Вселенной!»

— Иди ко мне, царица! — проговорил царь и щелчком пальцев удалил из покоя всех слуг. — Иди в мои объятия!

— Не царица я сегодня, а простая женщина по имени Балкис! Не царица я, а серна, пасущаяся на склонах Галаадских! И ты сегодня — не царь, а молодой охотник, преследующий дикую серну! Натяни же свой лук, охотник, и пронзи меня своими стрелами! Лобзай меня лобзанием уст твоих, ибо ласки твои лучше вина. Скажи мне ты, кого любит душа моя, где пасешь ты свои стада? Где ты отдыхаешь в полдень? К чему мне быть скиталицей возле стад спутников твоих?

— Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин, — отвечал Соломон, — то иди по следам овец и паси козлят твоих подле шатров пастушеских. Да, не царица ты сегодня, а роза, расцветающая майским утром в долине Саронской. И я сегодня — не царь, но молодой садовник, что пришел, чтобы сорвать эту розу, пришел, чтобы насладиться красотой ее и ароматом.

— Так сорви же эту розу, садовник! Не медли!

Слуги Соломоновы безмолвно покинули покой, дабы не препятствовать своему господину, и служанки Балкиды последовали за ними, дабы не мешать своей госпоже. И только двое остались в брачном покое — не царь и царица, а мужчина и женщина, Балкида и Соломон. Балкида сбросила пурпурное покрывало, и драгоценный, шитый золотом хитон, сотканный мастерицами Финикии, и тунику тончайшего египетского полотна — и предстала Соломону в одеянии своей зрелой красоты. Соломон привлек ее к себе и обнимал ее на шелковых китайских коврах и на полу из прозрачного хрусталя, и золотые рыбы плавали под ними, завидуя их отражениям.

И Соломон познал Балкиду, как многих женщин до нее и многих после, и радость наполнила сердце его — и с этой радостью была смешана грусть, как вода с вином. Потому что и на этот раз он не узнал великую тайну всех женщин.

Пресытившись жаркими ласками, лежали Соломон и Балкида на китайском шелковом ковре с изображениями цветов и драконов. Соломон играл черным шелком ее волос, Балкида перебирала крутые завитки его бороды.

— Благодарю тебя, Соломон! — проговорила Балкида, потершись щекой о его плечо, как кошка. — Ты сделал мне сегодня бесценный подарок.