Дар волка

Расскажет ли он Селесте? Он не знал этого наверняка. Конечно, не станет сразу выкладывать, пока не убедится, что она действительно желает это знать. А тогда придется говорить с Селестой о многом, реальном и воображаемом. И самая ужасная реальность заключается в том, что рядом с ней он всегда чувствовал себя неадекватным и вынужденным постоянно защищаться. И это его уже порядком утомило. Слишком уж сильно она удивлялась, что людям понравились его статьи в «Обсервер». И только сейчас он понял, насколько его это задевало.

Сейчас он чувствовал себя обновленным и слегка опьяненным. А еще немного виноватым и опечаленным. Он ни на минуту не мог представить, что Мерчент снова решит разделить с ним ложе. На самом деле практически был уверен, что она этого не сделает. От мысли, что она может начать относиться к нему покровительственно и называть «прекрасным мальчиком», он вздрогнул. Может, она и шептала ему что-то такое в мгновения страсти, но тогда это имело другой смысл. Не такой, как теперь.

Да уж, такой оборот событий его удивил. Все смешалось воедино, этот дом, Феликс Нидек и загадка всей этой семьи.

Ройбен встал и пошел в ванную. На краю мраморной раковины стоял его бритвенный набор, открытый, а на стеклянной полке под зеркалом стояли прочие туалетные принадлежности, любые, какие могли бы ему понадобиться, как в лучшем из отелей. Выходящее на запад окно было закрыто занавеской, так что при желании днем можно было бы любоваться океаном или скалами.

Ройбен принял душ, почистил зубы и надел пижаму. Накинув халат и надев ботинки, он быстро расправил покрывало и взбил подушки.

Впервые за весь вечер поглядел на мобильный. Увидел два сообщения от матери, одно от отца, два от Джима, брата, и пять от Селесты. Ну, сейчас не самое подходящее время на них отвечать.

Сунув мобильный в карман халата, он внимательно оглядел комнату.

Невероятные сокровища, сложенные здесь в полнейшем беспорядке и покрытые толстым слоем пыли. Таблички. Да, вот они, крохотные хрупкие таблички из обожженной глины, готовые рассыпаться от прикосновения. И мелкие значки клинописи на них. Статуэтки из нефрита, диорита, алебастра, боги и богини. Некоторые изображения были ему знакомы, другие — нет. Ящики, набитые кусками бумаги или ткани, кучки монет, драгоценные камни, книги. Множество книг, на всевозможных азиатских языках, да и на европейских тоже.

Здесь были и все романы Готорна, и более современные, вид которых удивил и обрадовал Ройбена. «Улисс» Джеймса Джойса, изрядно зачитанный и с маленькими бумажными закладками, книги Хемингуэя, Юдоры Уэлти и Зэйна Грея. Старые мистические романы лучших английских авторов — Джеймса, Элджернона Блэквуда и Шеридана Ле Фаню.

Он не смел даже прикоснуться к этим книгам. Некоторые просто распухли от закладок, а старые книги в бумажных переплетах были готовы рассыпаться на части. Но глядя на них, Ройбен снова ощутил странное родство с Феликсом, что-то вроде томления поклонника, какое у него бывало в юности, когда он был влюблен то в Кэтрин Зета Джонс, то в Мадонну, считая их самыми прекрасными и желанными в мире. Ему так хотелось получше узнать Феликса, очутиться в его мире. Но Феликс мертв.

У Ройбена разыгралась фантазия. Он женится на Мерчент. Он будет жить с ней здесь, вернет этот дом к жизни ради нее. Они вместе разберутся в бумагах Феликса. Может, он напишет историю этого дома и историю Феликса Нидека, этакую книгу для специалистов, с большими и качественными фотографиями. Книгу из тех, что никогда не становятся бестселлерами, но всегда ценятся и внушают уважение. Бог свидетель, он-то знает, что это за книги.

Но на этот раз он сам сказал себе, что пора прекратить мечтания. Честно говоря, как бы он ни был влюблен в Мерчент, пока что он не был готов жениться на ком бы то ни было. Но книга — да, он может написать книгу, и Мерчент может принять участие в этом деле, даже если решит уехать в свой дом в Южной Америке. Возможно, это дело свяжет их, и они станут близкими друзьями, очень хорошими, и это будет много значить для них обоих.

Он вышел из комнаты и прошелся по второму этажу.

Потом спустился в северный холл, у задней стены дома.

Многие двери были открыты, и он заглядывал в них. Там были небольшие библиотеки и выставочные, похожие на ту, из которой он недавно вышел. Снова древние глиняные таблички. Просто дух захватывает. Статуэтки и даже пергаментные свитки. Ройбен с трудом сдерживался, чтобы не начать все ощупывать.

В восточном направлении по коридору он обнаружил спальни. В одной стены были покрыты восточными обоями, черными с золотом, в другой обои были красными в золотую полоску.

Пройдя по кругу, он снова оказался в западном холле. На мгновение остановился на пороге комнаты, которая, судя по всему, была спальней Мерчент, через одну дверь от спальни Феликса, с кроватью, закрытой кружевным пологом. Ее вещи лежали кучкой рядом с кроватью, но самой Мерчент там не было.