Дар выживания (СИ)

- Ну, служу Отечеству.., - пояснил я с хитрым прищуром.

- Волков, хорош паясничать! - рявкнул комендант, наконец, догадавшись. - Люди дохнут, как мухи, а он шутки шутит! Заканчивай здесь и дуй на пост!

- Есть, товарищ полковник! - донеслось вслед Вышегородову. Я понимал, что Евгеньич подразумевал под словом "заканчивай". Пока Лиза дезинфицировала инструменты и убирала хлам, я нашёл брезентовый мешок и при помощи Виктора поместил в него тело погибшего сотрудника полиции. Конечно, у дверей на меня напали родственники Станислава, засыпав кучей вопросов. Я их успокоил, объяснив, что опер находится в состоянии послеоперационного покоя и с ним всё в порядке. Правда, придётся его эвакуировать в госпиталь, на что семья бурно отреагировала, решая, как быть им. Их сомнения развеял уже закончивший переговоры со штабом Николай Евгеньевич. Он сказал, что в сопровождении раненогоможет поехать один родственник, а остальные обязаны остаться для выполнения обязанностей в убежище. Роль сопровождающего заняла его супруга, отец и сын не перечили, к тому же их должности в штате уже определены. Нам же со здоровяком комендант рекомендовал поторопиться с выносом тела в котельную, потому что штабной транспорт уже находился в дороге.

Неся Валеру в последний путь, мне показалось, что в центральном помещении тише, чем обычно, хотя здесь и так не особо шумели. Но сейчас даже вентиляторы системы воздухоснабжения еле шелестели, боясь потревожить покой павшего бойца. По дороге мы молчали, но даже не потому, что ситуация не та, не потому, что между нами назрела напряжённость. Просто Валера оказался тяжелым, и все силы уходили на его перемещение. Но я всё же успел задуматься о бренности человеческого бытия. Вот жил человек, не тужил и внезапно погиб. Погиб из-за чьей-то жадности. И не надо обвинять шальную пулю, ведь она, хоть и несёт смерть, но направляется силой и волей другого человека, а человеку палец в рот не клади - дай уничтожить себе подобного. Так уж устроен этот мир. Оружие совершенствовалось тысячи лет для того, что облегчить саму задачу убийства. Только человек при этом не менялся, в большинстве своём оставаясь жадным до убийств и объясняя это зовом предков. Плохое оправдание, если честно, но как есть.

Мы бережноуложили брезентовый мешок в углу котельной, переглянулись печально и пошли каждый по своим делам. Я вернулся на внешний пост, прозванный КПП, удивляясь тому, насколько быстро пролетел этот напряженный день. Солнце клонилось к закату, приближаясь к крышам деревянных домов садоводства. Оно казалось кроваво-красным из-за лёгкой задымленности неба, неся некий подтекст скрытой угрозы. Ветерок, который жарким днём ласково обволакивал уставшие от жары тела, усилился и отдавал прохладой приближающейся ночи. Конец августа выдался теплым и сухим, да и вообще весь сезон радовал погодой. Многие уже собрали урожай картофеля, хотя обычно это делается в сентябре, причём ближе к середине. Так вышло, что после боя многие ещё не отошли от куража, отдыхающая смена не могла найти себе место, поэтому почти все находились снаружи. Сын опера, которого звали Юрием, маскировал сетями транспорт нижнеудинцев. Наши проделывали то же самое с КПП, чтобы пост невозможно было разглядеть ни со стороны, ни сверху. Прапор остался внизу, приводил в порядок трофейное оружие и вносил его в реестр. Хром подался наверх, усиливал уже облюбованный пост на холме.

Когда солнце опустилось ещё чуть ниже и почти дотягивалось лучами до конька крыши одного из домов, в подсумке на левой части груди ожила переносная радиостанция.

- " Убежище А1. Говорит конвой. Встречайте нас. Расчётное время прибытия - пять минут. Приём".

- Понял вас, конвой. Встречаем, - откликнулся я.

Тут же заговорил Стрелок с холма.

- " Вижу транспорт. Три «буханки» и «бобик». С северо-запада. Веду их".

Мы уже по привычке внутренне собрались, взялись за оружие удобнее. Вскоре показалась колонна. Переваливаясь на кочках и ухабах просёлочной дороги, советские минивены защитного цвета подъехали к КПП, из них начали выходить люди - как военные, так и гражданские. Первыми подошли трое вояк - старший конвоя и двое капитанов из штаба. Штабные представились, предъявили удостоверения и в сопровождении Андрюхи двинулись осматривать место сражения. Из недр подземелья появились Комендант с начальником охраны, присоединились к процессии. А старший конвоя, молодой рыжий лейтенант в свежей "цифре" и с "ксюхой" наперевес передал мне предписания и пропуска на гражданских.

- По списку "номер два", профессура, - пояснил лейтеха, махнул гражданским рукой. - Подходим, господа, не стесняемся!