Дар выживания (СИ)

Очнувшись в холодном поту, я огляделся по сторонам. Всё тихо и спокойно. Друзья и родственники спали, но откуда-то слышалась человеческая речь. Я тряхнул головой, разгоняя одурь кошмара и понимая, что всё это мне только приснилось. Уронил голову на подушку и уснул вновь. Казалось, спал беспробудным сном, но снова замелькали передо мной страшные картинки. Опять или бой, или обстрел, или что-то в этом роде. Снова крики, взрывы и стрельба. Но вокруг уже ночь. Запах гари в воздухе. Радиостанция, не замолкающая ни на секунду. Из переговоров мало что понятно. Кто-то шёл к нам, какое-то подразделение. Вспышки со стороны обгоревших руин двухэтажных домов и леса отвлекали внимание, не давали покоя. А в голове на фоне этой вакханалии звуков мутный шум и рука почему-то онемела. И внезапно всё стихло, все звуки, какими бы громкими они ни были, померкли на фоне ожившей сирены. Она изменилась, стала другой. Медленно, с самых низких тонов она переходила на высокие, на грани визга, а затем продолжалась коротким надрывным четырёхкратным рычанием будто из утробы. На мгновение всё стихало, но тут же оживало вновь, приводя в ужас всё живое и леденя кровь. Я, внутренне дрожа от этого потустороннего звука, продолжал выискивать цели, судорожно выжимать спусковой крючок, менять позиции, автомат больно бил в онемевшее плечо, тело горело, а я будто не чувствовал. Вспышки возле домов стали реже. Противник решил отступить или перестроиться.

- Все внутрь! Воздушная тревога!!! - орал Денис, вталкивая бойцов в двери котельной. - В убежище!!!

Я стоял и отрешённо смотрел в тёмное небо, завороженный звуком сирены. Почему-то посмотрел на часы, показавшие одиннадцать ночи. Сквозь сирену ещё слышалась утихающая стрельба. Сознание моё медленно мутнело, но в мозгу поселилась навязчивая мысль. Нет, это не воздушная тревога. Не воздушная... В две минуты двенадцатого стихли даже выстрелы. Денис подбежал ко мне, начал тормошить за плечи. Я согнулся от пронзившей правую руку боли, но это будто вернуло меня в реальность. Рации в подсумках и у меня, и у Прапора тарахтели наперебой, а я шептал ему негромко, с печатью обречённости на лице:

- Атомная тревога... Это атомная тревога...

- Лёха! Бешеный! Ты ранен! Давай внутрь, сейчас авианалёт будет! - кричал мне в лицо Ден, пытаясь сдвинуть меня с места. Я, начиная приходить в себя и пытаясь перекричать соратника, толкнул его в грудь и что было сил гаркнул:

- Это не воздушная тревога! Атомная! А-том-ная!!! У нас минут десять-пятнадцать в запасе! Не больше!

Теперь в оцепенение впал Денис, а из раций доносился искажённый помехами взволнованный голос:

- " Убежище! Это Кремень! Убежище, говорит комбат Шацкий! Дождитесь нас, не бросайте! У меня двести пятьдесят бойцов! Повторяю, не закрывайте двери, мы успеем!!! Приём! "

И вновь я проснулся, обливаясь потом. Дежурное освещение тускло мерцало под потолком, причём в плафонах находились энергосберегающие лампы, которые хоть и дороже, но в разы экономят потребление электричества. Шея во сне прилично затекла, и я через онемение и боль пошевелил головой, неторопливо размял шею ладонями и приподнялся над неудобной панцирной сеткой на локтях. Проморгавшись окончательно, понял, что на меня испуганно посматривают. Мама вообще встала и держалась за край моей кровати, глядя на меня жалобно. Я глянул на часы - шесть утра, пора вставать на смену.

- Что случилось? - вопросительно посмотрел я на мать.

- Ты кричал во сне, - мама обеспокоенно погладила меня по голове.

- А, - я спустил ноги вниз и легко спрыгнул на пол, напрягся всем телом на секунду и полностью расслабился. Вот и вся зарядка. - Хрень всякая снится. Не обращай внимания, мам. Всё хорошо.

Сразу ощутил, что тело вновь слушалось меня, хоть мышцы и побаливали, да немного саднила и будто пульсировала рана от тайшетского шального осколка, и напоминали о себе старые травмы. Прогревающая мазь стояла на прикроватной тумбочке, я незамедлительно ею воспользовался, растер мышцы и суставы. Тело сразу обдало одновременно ледяным и огненным воздухом. Ощущение такое, что в пору заорать, но я сдержался.